– Если судить по логике вещей, все достаточно просто… – Герда сделала несколько шагов по проходу и показала рукой на один из скафандров. – То, что они из Германии времен Третьего рейха, сомнений не вызывает. Видишь эмблему на груди?
Я поднес фонарик и разглядел на эмблеме овал, в котором был изображен меч, обвитый лентой и какую-то надпись руническим шрифтом по окружности. Deutsches Ahnenerbe? Аненербе? Ну ни хрена себе…
– Это люди из Аненербе, – продолжила эстонка. – Той самой организации, в которой служил мой дед. Эта контора занималась очень разной научной деятельностью. Впрочем, и ненаучной тоже. Бесноватый садист просто обожал разные мистические штучки, и ему вовсю подыгрывали его присные. Но здесь мистикой не пахнет. Значит, они производили какой-то научный эксперимент, возможно даже, это тот космический полет, о котором проскакивала информация в желтой прессе.
– На космический корабль сия лоханка не похожа. Где двигатели? Да и вообще, подобное практически невозможно даже сейчас, не то что в те времена.
– Может, и нет, – согласилась Герда. – Тогда я не исключаю даже машину времени.
– Бред какой-то. Машина времени, космический полет. Инопланетян еще не упомянула. Давай лучше обыщем здесь все…
– Давай. Я вообще уже есть хочу…
– Иди, готовь своего ящера…
– А может, здесь что-то съедобное найдем? – Герда неопределенно ткнула рукой куда-то в угол. – Шоколад, например.
– Ага, семидесятилетней давности… – я осторожно поймал шлемом вывалившийся череп и отложил в сторону. – Вот от пулемета я бы не отказался.
Но с мечтой пришлось расстаться. Никакого оружия в носовом отсеке не нашлось. Даже завалященького пистолетика. Громоздкая аппаратура, целый прорезиненный баул документации, как ни странно, в отличной сохранности, ящики с приборами непонятного назначения, ну и, собственно, трупы. Три мужских и один женский. На скелетах под скафандрами было надето теплое шерстяное белье, на шейных позвонках висели овальные медальоны. Медальоны обычные, цинковые овалы с перфорацией посередине, но маркировку я расшифровать так и не смог, хотя довольно неплохо соображаю в подобных вещах. Впрочем, ничего в этом удивительного – не с обычными солдатиками дело имеем, а с одной из самых тайных организаций Третьего рейха. Тудыть его в качель.
– Посмотри, – Герда протянула мне несколько снимков. – Что-то очень знакомое…
Я глянул на склейку черно-белых фотографий, на которой была изображена панорама какой-то горной гряды.
– Горы как горы. Труди, давай сначала с бумагами наверху разберемся. Здесь ни хрена не видно.
– Ладно, Макси, – вздохнула эстонка. – Нет, ну должен же здесь быть шоколад…
– Ищи, если должен быть. Все, идем в кормовую часть.
В следующем отсеке почти все место занимала большая стационарная установка, чем-то похожая на обыкновенный генератор. Точней определить ее предназначение у меня как всегда не хватило знаний. А вот у стен лежали тщательно закрепленные металлические контейнеры. И даже кажется…
Щелкнули замки, я попробовал приподнять крышку, но не смог, прокладки из резины спеклись со временем в одно целое. Еще немного возни и…
– Наконец-то… – я разорвал фольгу, укрывающую содержимое контейнера, взял в руки большую коробку, обтянутую прорезиненной тканью, прочел надпись на ней и сунул в руки Герде. – Держи свой Schokolade. Только на твоем месте я поостерегся бы его лопать…
– Когда сиськи вырастут, будешь на моем месте… – эстонка живо выхватила у меня коробку и, попискивая от нетерпения, принялась вскрывать упаковку.
– Может, сначала все вынесем наверх? – Я попытался воззвать к совести девушки. – Ну не видно же ни хрена.
– Заткнись… – эстонка наконец добралась до вожделенной плитки шоколада и с урчанием впилась в нее.
М-да… а я, к примеру, вообще к сладкому равнодушен. Но малюсенький кусочек шоколада, милостиво выделенный Гердой, все-таки попробовал. Шоколад как шоколад, правда горький и твердый как камень. Даже странно, что он не испортился. И колечко колбаски, запаянное в целлофан, на вид как свежее. И баночка паштета из индюшиной печени не вздулась. Чудеса, да и только. Правда, ящики упакованы на славу, да и в лодку доступа воздуха, скорей всего, почти не было. Но это все лирика. Где, мать вашу, оружие?
Долго таскали содержимое первого ящика наверх, разбогатев на два десятка коробок с разными пайками, походную мини-кухоньку с кое-какими припасами для приготовления пищи и контейнеры с личными вещами покойников. Но в них пока не лазили – было чем другим полезным заняться.
А потом взбрыкнула Герда и категорично потребовала похоронить погибший экипаж. В ультимативной форме, даже с настроем скандалить, если я откажусь.
– Давай… – я решил повода для скандала не давать, опять же, не дело мертвых без погребения оставлять.
– Не понимаю тебя… – личико Герды выглядело озадаченным.
– Что ты не понимаешь? – я все-таки распотрошил один из контейнеров с личными вещами и с диким удовлетворением увидел мужской несессер.
– Они же эсэсовцы? – эстонка ткнула рукой в лодку. – Ты должен их ненавидеть…
– Ну и что? К примеру, у меня прадед был белогвардейцем, воевал со своим дядей, который был комиссаром. А отец уже сражался с нацистами. Какие-то вы в своих Европах двинутые. Мертвые в любом случае должны быть похоронены. А кто они – так это совершенно неважно.
– Спасибо… – неожиданно поблагодарила эстонка и взяла в руки лежавший в контейнере пакет из плотной бумаги. – Смотри, здесь какие-то фотографии…
– Займись лучше делом… – я не договорил, так как эстонка, глянув на первый снимок, взволнованно вскрикнула и стала лихорадочно перебирать остальные.
– Что с ними не так?
Герда молча сунула мне фото, на котором был изображен статный мужичок в тирольской шляпе и ружьем за плечом. С небольшой профессорской бородкой и добродушным лицом. Рядом, приобняв его за талию, стояла симпатичная белокурая девушка, тоже в охотничьем облачении. Веселые счастливые лица, видно, что не притворяются, а радуются друг другу по-настоящему. Ну и?..
На мой молчаливый вопрос Герда коротко ответила:
– Мои бабушка и дедушка. У нас дома точно такая же фотография есть.
Что тут скажешь? Жизнь нам подкидывает удивительные ребусы, причем иногда сама же их и решает. Воистину, нереальное и реальность так переплетаются, что порой отличить одно от другого практически невозможно. Попробовал себя представить на месте Герды, не смог, а потом просто подобрал удобное место и стал молча копать могилу. Где-то через час эстонка присоединилась ко мне и тихонько сказала:
– Спасибо тебе, Максим. Там еще есть дневник дедушки…
– Потом расскажешь. Ты сможешь определить, кто из них твой дед?
– Да. У него на шее цепочка, которую ему подарила бабушка… – эстонка продемонстрировала простенькую цепочку с овальным медальоном.
– Его мы похороним отдельно…
Я сделал кресты и нацарапал имена на кусках дюраля. Герда прочитала католическую заупокойную молитву,
