Они молча ехали в темноте. Нина зарядила рукава костяными дротиками и сейчас мысленно потянулась к ним, желая ощутить уверенность. Она понимала, чем рискуют люди, к которым она обратилась за помощью, понимала, насколько велика опасность, которой все они подвергаются из-за нее.
Повозка остановилась перед постом охраны у подножия холма. Нина выглянула в щелочку, увидела, как Ханна сует под нос охранникам приказ с подделанной печатью Брума, и затаила дыхание. Мигом позже она услышала сухой щелчок поводьев, и повозка вновь тронулась.
Дорога к восточным воротам была прямой, но каменистой. Лошади медленно взбирались вверх по склону, и сердце Нины стучало в такт их копытам. Все, возврата нет. Она обманула не только Ханну, но и Адрика с Леони – солгала об истинной цели своего плана. Мысль посетила ее во время ужина с Ярлом Брумом. Возможно, это чистое безумие. Возможно, их ждет оглушительный провал, однако Нине уже не впервые приходило в голову, что до сих пор в попытках починить Фьерду они использовали не тот инструмент.
Наконец лошади замедлили ход, послышались голоса стражников. Повозка снова остановилась: они прибыли к восточным воротам. Голоса в голове Нины сделались громче, призывая к действию. Нина, – прошелестел хор. Она поежилась. Мертвым известно ее имя.
Справедливости, требовали они. Нина вспомнила рассыпанные на вершине могилы, всех женщин, девушек и детей, навечно оставшихся на холме. Вы будете последними, поклялась она.
Матиас однажды попросил ее проявить милосердие к его стране, и Нина дала ему такое обещание, но девушки в той палате – фьерданки, жительницы Гефвалле, Гжелы и Кеджерута. Их соотечественникам должно об этом напомнить.
Солдаты изучали приказ, тянули время.
– Скажи, чтобы поторапливались, – шепнул Ханне Адрик.
– Sedjet! – рявкнула Ханна. Живее! – Она специально разговаривала низким голосом, и на долю секунды в нем послышались леденящие душу интонации отца.
– Что за спешка? – осведомился один из стражников. – С чего это понадобилось перевозить пленниц именно сейчас?
– Работа, которая ведется здесь по приказу коммандера Брума, – секретная. Прошел слух, что местные власти намерены приехать на завод с инспекцией из-за жалоб на отравленную воду в реке. Лишние проблемы нам ни к чему.
– Бюрократы, – пробурчал стражник. – Выпрашивают очередную взятку.
Очередную взятку? То есть местным чиновникам платят, чтобы они закрывали глаза на загрязнение реки – или на пленниц в заброшенном крыле?
Через несколько мгновений ворота заскрипели, одна створка медленно открылась.
– Оставьте так, – скомандовала Ханна. – Мы спешим.
– Погодите, – сказал солдат. Он распахнул задние дверцы фургона и всмотрелся в лица Нины и Леони, переодетых сестрами-хранительницами. – А эти двое что тут делают?
– Во имя Джеля, ты думаешь, я сам буду возиться с кучкой хнычущих баб и обгаженных младенцев? – огрызнулась Ханна. – Может, поедешь с нами и возьмешься подтирать им задницы?
Святые, она говорит точь-в-точь как папаша!
Стражник в ужасе отшатнулся.
– Нет уж, увольте.
Он захлопнул дверцы, и повозка проехала через ворота на территорию, которая прежде служила восточной загрузочной платформой.
– Идемте, – Адрик повел их к высоким двойным дверям. – Дорога заняла больше времени, чем мы думали.
Леони облила замки кислотой, они с шипением и лязгом упали на землю. Нина осторожно распахнула двери. Все четверо вошли в сумрак и двинулись по коридору на тусклый свет лампы. Нина чувствовала вонь немытых тел, кислого молока, грязных подгузников, застарелые фабричные запахи машинного масла и угля.
Дортуар полнился сонными вздохами, тоненьким храпом, сопением. Одна из женщин, поворачиваясь на другой бок, застонала. Девушка в тонкой сорочке, лежавшая на освещенной лампой койке, не спала. Пустой взгляд был обращен в потолок, костлявые руки обнимали живот, точно гигантскую жемчужину. Стоило девушке увидеть Леони и Нину, как ее лицо озарилось счастливой, полной надежды улыбкой.
– Вы сегодня рано! – воскликнула она. – Принесли мне дозу?
– А мне? – спросила соседка, откидывая простыню.
– Святые, – пробормотал Адрик, когда вдоль рядов начали зажигаться лампы и взору предстал царивший в палате ужас.
Он буквально позеленел. В глазах Леони заблестели слезы. Зажав рот ладонью, Ханна ошеломленно мотала головой.
– Ханна? – тихо спросила Нина.
– Нет, – она тряхнула головой сильнее. – Нет. Он не мог. Не мог такое сотворить. Он, наверное, просто не знал…
Заплакал младенец. Реальность – неуклюжие фигуры пленниц, их тяга к наркотику, надежда во взглядах – производила невероятно тягостное впечатление. С чего Нина взяла, будто у нее получится вывести отсюда эту толпу? И все-таки она приняла это решение – решила за всех.
– Сильви, – всхлипнула Ханна.
Сильви Винтер, догадалась Нина. Одна из тех женщин, кому Ханна тайно помогала. Девушка пустым взглядом посмотрела на нее и не узнала. Ханна подошла к ней, но Сильви испуганно шарахнулась в сторону.
– Это я, – промолвила Ханна. – Я… – Она вдруг вспомнила про свое перекроенное лицо и солдатскую форму. – Мне так жаль…
– Идем, – сказала Нина. – Надо пошевеливаться. – Она вытащила из кармана седативное средство Леони, – жидкость молочного цвета, приготовленную не из листьев, а из стеблей юрды.
– Это не похоже на мою обычную дозу, – нахмурилась девушка под лампой.
– Это кое-что новенькое, – мягко произнесла Нина. – Мы переводим вас на другую базу.
– Всех? – переспросил кто-то. – И малышей?
– Да.
– На новой базе есть окна? – спросила Сильви.
– Да, – надломленным голосом ответила Ханна. – И свежая еда, и морской бриз. Путешествие предстоит трудное, но я постараюсь его для вас облегчить. – По крайней мере, в этом она не обманывала.
Каждая девушка получала порцию успокоительного, и ее отводили к повозке.
Адрик посмотрел на часы.
– Надо спешить.
Он вскинул руку, и у Нины заложило уши: Адрик понизил давление на всем заводе, чтобы создать акустическую завесу и замаскировать их перемещения.
Нина, лучше остальных представлявшая планировку завода, в паре с Леони занялась укладкой взрывчатки, а Ханна и Адрик тем временем заканчивали выводить девушек с младенцами. Нина помогла Леони разместить самодельные бомбы в корзине под кучей грязного белья, после чего обе на цыпочках двинулись в самое сердце старой крепости. По счастью, вокруг царило безмолвие, до начала дня было еще далеко, а благодаря Адрику их шаги не нарушали тишины.
Миновав центральный корпус завода, Нина свернула в западное крыло, насколько возможно, подобравшись ближе к казармам и хозяйственным помещениям. Нарваться на патруль ей не хотелось. Она разложила вдоль стены небольшие порции взрывчатки, соединенные длинным запальным шнуром, и направилась обратно, продолжая работу.
Она уложила последние бомбы, как вдруг издалека донесся крик. Леони! Нина беззвучно понеслась назад в центральный корпус. Уже на входе можно было различить голоса. Нина юркнула за пыльную бочку и осторожно выглянула из своего укрытия. Леони стояла спиной к ней с поднятыми руками. В грудь ей был нацелен пистолет Ярла Брума. Нина вжалась в бочку, едва дыша.
– Кто тебя послал? – потребовал ответа Брум. – Отвечай, или будет хуже.
– Ты омерзителен, – проговорила Леони на
