Я помню.
И до того момента нужно, чтобы наши имена были в базе.
Я знаю, - гневное выражение Мэд сменилось на радостное. – Вот! Отлично. Какое имя хочешь?
Все равно.
Как насчет Какисизмунда Мельхиорски? Такого точно нигде не найдешь.
Не смеши меня, - сказал Риддик более чем мрачно.
Тогда, может, Джонатан Левистон-Смит? Это персонаж из моей любимой книги. У вас с ним много общего, - Мэд загадочно сверкнула глазами.
Джон Смит - вполне. Это оттуда твое «Мэдлин»? И что же у нас общего?
Он такой… - девушка мечтательно подняла брови, - такой благородный, умный, красивый, сильный. Но лицо кривит при недовольстве точно так, как ты.
Я страшно оскорблен, - сообщил Риддик, зевнув, и растянул на койке ноги.
«А я буду тогда Мэдлин Смит», - подумала девушка, косясь на соседа. На самом деле, чем больше они общались, тем больше сходства она находила с тем самым персонажем. Или ей очень хотелось так думать.
Когда они добрались до ночного клуба под названием «Межбедер», до встречи с таинственным Зэдом, подельником и обладателем бесценных карт-идентификаторов, оставалось еще двадцать минут.
Риддик пропихнул зависшую на пороге попутчицу внутрь и заказал выпивку, Мэдлин же, расширившимися от шока глазами, изучала окружавшее ее пространство. Видимо, вечеринка была в самом разгаре, потому как посетители, украшенные на манер вышедших в прошлом тысячелетии из моды новогодних елок, уже разбились на пары и бесстыдно ласкали друг другу светящиеся всеми цветами радуги интимные места. Правда, не все: кто-то зашел и дальше, не стесняясь чужого присутствия рядом. Девушка поперхнулась и перевела взгляд на сцену, туда, где за решеткой три очаровательных и стройных женщины плавными откровенными движениями развлекали зевак. Одна из них была счастливой обладательницей трех глаз и самого настоящего хвоста, обильно покрытого блестящим гелем.
Центурианка, - Риддик опустошил рюмку и дал знак повторить. – Пользуется особым спросом.
Мэдлин снова посмотрела на странную женщину и увидела, как та высунула свой неестественно длинный язык и проделала им ряд неоднозначных движений. Мэд никогда не могла достать языком до кончика носа, хотя в свое время очень старалась. Ей стало завидно и стыдно.
Все эти странные события не имели для девушки никакого смысла ровно до тех пор, пока она не вслушалась в музыку, заполнявшую клуб. Рваный ритм, глубина, пульсация. Мэд бросило в жар, стало трудно дышать. Облизав неожиданно пересохшие губы, она облокотилась о стойку и принялась рассматривать профиль сидевшего рядом с ней Риддика.
Не вслушивайся, просто игнорируй, - поучал ее лысый мужчина, поблескивая в полутьме своими странными глазами.
Наверное, это была та самая музыка, которую недавно изобрели для лучшего… Контакта. Мэд никогда не страдала пошлостью и зацикленностью на телесных ощущениях, поэтому возбуждение, ее охватившее, было для нее относительно неизведанной территорией. Относительной лишь из-за интимных моментов любимой книги, которую она тайком перечитывала. Когда Джонатан сажал Мэдлин на стебель любви и виртуозно выкручивал главной героине романа соски, охватываемое девушку состояние отдаленно напоминало текущее.
Риддик убрал ее руку, потянувшуюся к его щеке.
Я думал, что у тебя какая-то травма, связанная с мужиками, - он немного раздражился, увидев, что девушка совсем не намерена отвлекаться. - Подумай о ней.
Это не травма, это обещание. Хочешь узнать, какое?
Абсолютно не хочу, - убежденно ответил Риддик и вздохнул, когда она продолжила свою речь.
Я себе с детства дала слово: у меня будет только один мужчина. Один и все. Я буду с ним до самого конца, и больше никто ко мне не прикоснется.
Я такой дурости еще в жизни не слышал, - Риддик опрокинул очередную рюмку. – Тебе, видно, совсем заняться нечем, раз этой чепухой себе жизнь усложняешь.
Это не чепуха! – воскликнула девушка в ответ, и для пущей убедительности схватила его за предплечье. Теплое, сильное, ловкое… Риддик стряхнул ее ладонь. – Просто мало кто знает о значении моногамности. Многим кажется, что перебирать партнеров – это умно и по-взрослому, но на самом деле при тесном контакте создается связь, которая сохраняется на всю жизнь. Человек истощает себя. И по ночам могут сниться другие, знаешь, вот как убитые приходят во сне, вот так и те, кого перебрали…
Риддик вместо ответа лишь чуть заметно покачал головой.
Что?
Я смотрю, ты знаток и по убийствам, и по перебиранию партнеров. Не зря открываешь рот.
Это просто…
Хватит. Когда уйду, жди два часа, не больше. Если не вернусь – уходи и ищи другого несчастного, чтобы отравить ему жизнь. А теперь посидим молча.
Девушка скисла и прикусила губу. Вскоре к ним подошел тип сомнительной наружности с обведенными чем-то черным глазами.
Идем, - буркнул он Риддику и кивнул на Мэд. – Эта с тобой?
В первый раз вижу, - лысый мгновенно поднялся и скрылся за железной дверью.
Мэдлин ждала гораздо больше двух часов. Лишь когда заведение закрывали и ее грубо попросили выйти вон, она поняла, что Риддик не придет. Страх, что он сознательно бросил ее, посещал ее нечасто, ведь она помнила о данном им обещании и о том, что он свое слово держит. С его же слов. Этого было почти достаточно.
Однако если все же мужчина держал свое слово, то это могло означать лишь одно: его скрутили и бог весть что с ним совершили. И эта мысль была почему-то несравненно страшнее.
========== Глава 4. ==========
Найти Риддика оказалось делом непростым. На ВН-4 существовал большой изолятор, в который помещали провинившихся перед системой особей.
Мэд очень хотелось встретиться с Зэдом, разбить ему лицо и подвесить под потолок, как в старых малобюджетных фильмах, которыми она увлекалась. Загвоздка заключалась лишь в том, что она не умела ни разбивать лица, ни стрелять, ни драться, и ей было всех безумно жалко. Именно поэтому возникла вторая проблема, гораздо серьезнее: как вытащить Риддика из изолятора? Сперва ей показалось неплохой идеей подделать документы и явиться туда в образе новоиспеченной охранницы, невзирая на то, что в мужском блоке женщины отсутствовали в любом виде, а женский блок находился более чем за двести миль от нужного места. Потом ей показалось уместным попытаться освободить Риддика с помощью специального установления по заявленному образцу, однако выяснилось, что такой формы на ВН-4 не существовало в принципе, и из изолятора никого не освобождали без прохождения "перевоспитания" - процесса, который превращал людей в безвольных и тупых овощей, использовавшихся затем в качестве бесплатной рабочей силы. Хоть Мэдлин и отдавала должное ушлому устройству, освобождающему от дорогостоящего содержания преступников, ей стало очень страшно за своего новоиспеченного друга. И
