Взобраться на стену не составило никакого труда — узкое пространство позволило опираться спиной на стену склада, и подъем превратился в легкую прогулку, хотя мощные плечи Рагнара едва поместились в эту щель — все же Таранис был слегка изящнее. Сложнее оказалось спуститься вниз — и без того немаленькая, около десяти футов, стена продолжалась такой же стенкой яра, поэтому просто спрыгнуть вниз не получилось бы. Рагнар повис на руках с наружной стороны стены, раздумывая, куда же лез или прыгал Таранис. И тут он заметил поваленное дерево, образующее как бы наклонный мостик, лежащий наискосок яра, причем его толстая, с остатками корней сторона была как раз ближе к стене лудуса. Рагнар примерился, прикинул вес цепей у него на руках — раскачался и прыгнул. Ему удалось удержаться на скользком стволе, поросшем с одной стороны мхом, а дальше уже было не сложно — покрытая тонким льдом на пронизывающем ветру палуба его драккара была гораздо более скользкой, и к тому же ствол лежал совершенно спокойно, лишь едва прогибаясь под тяжестью его тела, но не кувыркался в волнах, норовя сбросить с свинцово-серую воду.
Ему осталось преодолеть небольшой подъем по вертикальному обрыву яра, и он, придерживаясь за ветки и, легко оказался на поверхности. Ему хотелось остановиться и как следует почесать зудевшие после крапивных зарослей ноги, но времени на это не было. Он огляделся — в сторону яра выходили стены пяти-шестиэтажных домов, лишь кое-где разбавленные небольшими, забранными деревянными ставнями окон. Естественно, что для желающих снять жилье соседство с постоянно галдящим грубыми мужскими голосами, бегающим, стучащим оружием лудусом было не самым желанным, и домовладельцы постарались заставить зодчих так продумать планировку, чтобы на заднюю сторону улицы окна почти не выходили. С учетом того, что верхние этажи строили из переплетенных ивовых прутьев, укрепленных только перекрестно набитыми досками и оштукатуренных сверху, окна можно было сделать где угодно.
Мужчина оглядел себя — ему предстояло выйти на улицу, и неприглядный после двух суток в карцере и переодоления преград внешний вид мог сразу же привлечь внимание бдительных вигилов и урбанариев, опасающихся больше всего проникновения в город разбойников-обитателей Куриного леса, так и прозванного Злодейским лесом.
Рагнар, пользуясь тем, что темнота сгущалась на глазах, постарался найти ближайший водоразборник и, несмотря на мешающиеся цепи, толстыми витками обкрутившие его запястья, более-менее начисто умылся и даже прополоскал набедренник, намотав его назад как есть, мокрым. Единственное, что его смущало — бегать по улицам Рима вроде не было принято в одном сублигакулюме, хотя гладиаторам и негласно дозволялось вообще обнажиться, идя на выступление в амфитеатр под конвоем солдат и надсмотрищиков. Собственно, они и не спрашивали — все равно идут на смерть, кто ж их будет убивать раньше времени. И сам Рагнар несколько раз, поддавшись общему настроению ребят, так делал, не испытывая ни малейшего смущения… Но тут было совсем другое, и он прикинул, как мог бы объяснить ночному патрулю урбанариев не только обнаженный торс, но и цепи на руках. И понял, что лучше патрулю не попадаться.
Отыскать храм Изиды оказалось не сложно — Рагнар умел читать по-латыни, а многочисленные надписи на гладко оштукатуренных и побеленных специально выделенных для этого участках стен домов — альбумах — указывали не только надписями на латыни и греческом, но и картинками, стрелками и еще какими-то знаками, что храм Исиды находится вот в том направлении и там рады каждому.
«Рады каждому…» — зло подумал Рагнар. — «Ну, гады, сейчас я вас порадую…»
Он рывком распахнул дверь храма, из-под которой, несмотря на глухую ночь, пробивался свет.
Мрачное, с высокими колоннами помещение было освещено многочисленными факелами, расставленными вокруг статуи, изображающей сидящую женщину, на голове которой находились диск и коровьи рога.
В центре располагался высокий жертвенник, на котором Рагнар увидел привязанное женское тело со свисающими вниз длинными волосами, цвет которых заставил его сердце пропустить удар.
Несколько жрецов, обритых наголо, с подведенными черной краской до самых висков глазами, вещали по очереди на хорошей латыни о том, что Изида, египетская королева Нила, не побоялась стать женой своего брата, а ее магический жезл позволяет ей исцелять умерших и появляться в реальном мире, и поэтому всем разумным людям следует поверить этой богине. А для особо сомневающихся в том, что надо зачинать ребенка от брата и обманом достигать высших знаний, жрецы упорно напоминали, что Изида является еще и владычицей преисподней, получив этот пост за то, что оживила убитого собственным братом мужа.
Рагнар встряхнул головой — ему было совершено не понятно, как можно всерьез воспринять все это и как можно поверить такой богине? Тем не менее, все те, кто присутствовал на ночном ритуале, а их было не так много, согласно кивали и откликались в один голос. Мужчину удивило, что никто не повернул голову в его сторону, да и охраны не было на входе.
Жрец между тем вещал уже что-то о тяжкой участи попавшего во вражеские вероломно расставленные сети страшего брата, за которого предложил вознести молитвы Изиде, чтоб препроводила в преисподнюю всех тех, кто посмел замахнуться на ее служителей. И в заключение предложил начать ритуал очищения вражьего стана — с принесения в жертву дорогого для их главного врага человека.
— И дочь этого безумного человека, отрицающего поклонение великой нашей матери Исиде, сегодня пройдет путем очищения, приняв в свое девственное лоно мужское семя, чтобы наполненной им, подобно тому, как наполнено молоком коровье вымя, предстать перед матерью Изидой в преисподней. Мы спасем ее душу, а бренное тело вернем родителям — чтоб им было, о чем задуматься.
Рагнар выслушал достаточно, опустившись на колени среди остальных участников церемонии и опустив голову как можно ниже. Он набрал воздух в легкие, тихо, стараясь не звякать цепями, спустил их с рук легкими круговыми движениями кистей. Освобожденные от слоя металла содранные запястья отозвались жжением, но это его только обрадовало — руки не затекли под тяжестью цепей и слушались его каждой жилкой.
Он рывком выпрямился во весь свой гигантский по сравнению с невысокими сухопарыми египтянами рост и взмахнул цепями, укладывая сразу нескольких бросившихся к нему наконец-то обозначивших себя жрецов-охранников, скрывавшихся в полумраке коллонады.
Схватка оказалась недолгой — египтяне были вооружены кривыми широкими мечами, скорее похожими на ножи, и не могли подойти к нему вплотную, а его цепи, раскрученные изо всех сил, летали с такой скоростью в двух плоскостях,
