Томас не считал себя уже достаточно опытным, чтобы руководить каким-нибудь новичком, поэтому нашел бойца, откомандированного из другого гарнизона. Это был старшина Лоун, отслуживший на прежнем месте полтора года.

– Как у вас там? Есть какая-то разница? – спросил Брейн, когда они с Лоуном шли на завтрак в столовую, где уже вовсю трудился новый повар.

– Нет. Все тот же снег, и все строения так же расположены. Вот разве что покрашены они у вас в чуть более светлый тон. Ты тут давно?

– Со вчерашнего дня, – ответил Брейн, вздохнув.

– То есть? – не понял старшина.

– Мы сутки назад сюда посреди ночи босиком прибежали.

– Прыжок?

– Да.

– А нам ничего не сказали.

Они остановились у невысокого крыльца столовой и помолчали.

– Ну и на что это было похоже?

– Не знаю. Сигнал тревоги, я выбил окно, перелетел через забор и бежал, пока хватило дыхания.

– Хорошо, что дезертиры про это не узнали, а то бы быстро примчались вас добивать, пока вы тепленькие.

– Они и примчались. Только мы успели оружие раздать и встретили их как полагается.

– Босиком?

– Мы ничего не чувствовали – все на адреналине. Я только когда оделся, понял, как сильно замерз. Но, заметь, сегодня никто не кашляет и не чихает.

– Да уж, – покачал головой старшина, и они зашли в столовую, где в связи с приездом пополнения и нового повара царила суета.

Пришлось немного подождать, зато блюда были не хуже, чем у прежнего специалиста. Похоже, здешние традиции передавались во всех направлениях, от гарнизона к гарнизону.

После завтрака настроение Брейна улучшилось. С новым напарником они спустились с крыльца, и в этот момент послышался знакомый гул от залпа тяжелой артиллерии, а спустя обычное время – дробный грохот разрывов в глубине лавы.

– Все как у нас, – заметил старшина и забросил в рот наркотическую жвачку. – Тебе дать? У меня большой запас.

– Нет, я еще не подсел. Я тут и месяца не пробыл.

– Тогда понятно. Я держался три месяца, пока не почувствовал, что крыша начинает съезжать. Пришлось спасаться.

Они направились в казарму, и в этот момент прямо над их головой стали взрываться «дурохлопы».

– Во! Весь набор! – воскликнул сержант, глядя на разносимые ветром клочья.

– А ты заметил, что они взрываются с тем же ритмическим рисунком, как и снаряды в лаве? – спросил Брейн просто так, не надеясь на понимание.

– Слушай, ты это тоже заметил?! – воскликнул старшина. – А я кому ни говорил, только плечами пожимали – никто не замечал!..

– У меня было так же, – улыбнулся Брейн. – А как думаешь, с чем это связано?

– Не знаю. Но неспроста. Есть тут какая-то загадка, которая может…

– Что может?

– Не знаю. Может что-то поменять в этой нашей жизни… – пожал плечами старшина. – Иногда такая тоска накатывает. Если бы не «лекарство», не знаю, что бы я сделал. Сбежал бы к генералу Сальери или прыгнул в лаву.

Три дня Брейн ежедневно выходил со старшиной Лоуном в патруль, и они устанавливали по восемьдесят новеньких тензоров, сверяясь с выданной им на планшете картой.

Другие патрули выходили на другие участки, и постепенно гарнизон отгораживался от лавы новыми контролирующими заслонами.

Сложность доставляло то, что, в отличие от прошлой базы, здесь до «берега» приходилось идти не десять минут, а все тридцать пять. Но осознание того, что лава находится сравнительно далеко, помогало Брейну чувствовать себя спокойнее.

Он даже не брал с собой тяжелую крупнокалиберную «пушку», с которой отличился на старой базе. Ограничивался легким пистолетом-пулеметом, и то лишь потому, что этого требовала инструкция.

На дежурство в выносных постах его не задействовали, и Брейн был этому рад. Сидеть в утепленной палатке и часами пялиться в монитор ему не нравилось. К тому же интересный собеседник, лейтенант Кайлер, остался на старой базе.

К исходу третьего дня сплошных дежурств и задушевных бесед со старшиной Лоуном Брейн решил поговорить с Штайером на предмет использования его командирского терминала для связи с командованием округа.

Капитан что-то такое уже подозревал и, опасаясь больших неприятностей, старался избежать разговора с Брейном тет-а-тет. Почти ежедневно подбрасывали то дополнительную партию тензоров, то отделение солдат, и у Штайера находились отговорки: дескать, приходи завтра, а сегодня сам видишь, какая запара.

Еще через пару дней со Штайером поговорил майор Корн.

– Джон, бесконечно бегать от Томаса ты не сможешь. К тому же он хочет изменить жизнь каждого из нас. Ты это понимаешь?

– Я понимаю лишь то, что еще неизвестно, сможет ли Томас изменить жизнь каждого из нас, но геморрой на мою конкретную задницу он создать сможет.

– На то твоя задница и командирская, что помимо командирской выпивки должна получать еще и геморрой. Но заметь – не солдатский, а самый что ни на есть начальственный.

Штайер взял на раздумье еще сутки. А потом, напившись в стельку, все же принял Брейна, но разговаривать с ним не стал и только указал на разложенный терминал.

Брейн улыбнулся. Так даже лучше, поскольку он уже знал, что командир гарнизона в его объяснениях ничего не понимает.

Добравшись до клавиатуры, Брейн снова почувствовал себя в своей тарелке.

Поначалу у него имелся только текстовый операторский канал, куда он вбил просьбу:

«Прошу установить соединение без ограничений трафика».

Робот ответил:

– Рад приветствовать вас, новый пользователь нашей сети, но в этот момент все операторы заняты, поэтому прослушайте пока композицию…

Брейн вздохнул и отключил звук. Слушать композицию ему не хотелось.

Он прекрасно понимал, что там происходило. Запросов в окружной штаб приходило много, поэтому на самом дальнем рубеже всяких левых абонентов рубили роботы. И лишь те, кого они пропускали, фильтруя всего лишь затяжным ожиданием, спустя тридцать-сорок минут могли поговорить с живыми и очень неприветливыми операторами.

Наконец оператор вышел на связь.

– Слушаю вас… – прогундосил он, не пряча свое безразличие и презрение.

– Инспекция связи и узлов. Назовите ваш идентификационный код.

– Что? – начал просыпаться оператор.

– Инспекция секретной связи и обрабатывающих узлов! – более отчетливо произнес Брейн. – Вы там все глухие, что ли?

– Не глухие… – озадаченно отозвался оператор.

– Назовите ваш идентификационный код, солдат…

– Вообще-то сержант… Сержант Коутер, сэр.

– Сержант, мне неинтересны ваше имя и год рождения, будьте добры назвать свой идентификационный код. В противном случае я заблокирую трафик по всему сечению каналов на семьдесят два часа до выяснения нужной мне информации!..

Лежавший на кровати Штайер захихикал.

– Прошу прощения, сэр, просто вы пробиваетесь из сети третьего уровня, и я подумал…

– Что инспекция должна извещать вас о начале работы за трое суток, да еще с генерального сервера?

– Э… прошу прощения, сэр. Мой майновый дик: «двадцать пять – пятнадцать – сигма – Альфазар».

– Свободен, сержант, – небрежно бросил Брейн и отключил канал связи, сразу заходя в административные архивы.

Полученный код тотчас вывел его на контакты оператора с другими операторами и, самое главное, на управляющий канал администратора. В том, что это был именно начальственный канал, Брейн не сомневался.

Он тотчас