Айя остановилась посреди образовавших круг гостей, высматривая в разодетой толпе отца. Он вышел ей навстречу, и знать расступилась перед королем. Гордость за отца теплой волной поднялась в груди. Вот он, настоящий правитель, вселяющий не только страх, но и любовь. И сейчас в глазах этого могущественного человека, если присмотреться, она увидит собственное отражение – молодую смущенную девушку, которая ни за что на свете не посрамит его.
Азариас протянул руку дочери, и его мощный голос, полный тайного очарования, пронесся среди приглашенных.
– Перед лицом луны и звезд, Небесных Владык и Вечного Океана, мы просим Оновления для Айи, наследницы рода Орлов, – зазвучали первые слова древнего ритуала, которые из года в год слышал каждый маг. Но слышал ты их впервые, или в двадцатый раз, или под конец длинной жизни, а мурашки все равно пробегали по коже, пробираясь до самой души.
– Пусть омоют тебя волны Вечного Океана, – единым голосом ответили гости, и губы Айи расплылись в улыбке. Что бы она ни говорила, как бы ни старалась из упрямства преуменьшить значение праздника, ритуал Оновления – сокровенное действо для каждого мага, и ей дарована роскошь отмечать его так, как отмечали короли минувших времен. Священный ритуал для обычного жителя страны проходил, по милости Санкти, в кругу нескольких магов – едва ли по одному на каждую стихию. Ей же была предоставлена возможность ежегодно наблюдать объединение сотни людей в едином потоке магии во славу ее имени. И Айя год за годом обещала себе, что никогда не станет воспринимать подобный подарок как должное.
– С начала мира под нашими ногами простирается земля, – прозвучал первый призыв из уст короля, и магия, сонно поднимая голову из недр людских тел, откликнулась на его слова.
Среди ровного круга гостей сделали шаг вперед земные маги – их усилиями с легкой дрожью ожила земля, по песчинке стягиваясь между королем и принцессой. Горка росла, и, стоило ей достигнуть кончиков пальцев Айи, монарх напутствовал:
– Прими ее.
– Прими ее, – вторили земные маги слегка нараспев, и дочь Орлов погрузила дрожащие пальцы в землю. Чужой дар окружил запястье, проникая под кожу, и на краткий миг Айя ощутила, что ей подвластна земля – ее ровное, тихое существование, граничащее с безмерной силой, не единожды восхищало обладательницу огня. Земные маги никогда не спешили демонстрировать свои таланты, и в истории не было упоминаний о великих свершениях повелителей земного дара. Но Айя, как и любой другой маг, знала – земле нет равных ни в тени Санкти, ни за ее пределами, сколько бы люди ни говорили, что воздух является самым сильным даром.
– На пустынной земле вспыхнули первые языки пламени, и священный огонь покорил четыре стороны мира, – продолжил отец, и настал черед родной стихии проявить свою мощь. – Прими его.
– Прими его, – поддержали огненные маги. Позади короля наравне с другими вышла вперед мать принцессы, и в женской ладони, аккурат над массивным перстнем, запылал синий огонь. Огонь. Айю словно выдернули из сна – вспомнив кое-что, наследница судорожно нашла взглядом Джонаса. Благо он стоял недалеко от королевы. Стараниями принцессы с рук бессильного друга вовремя сошел язычок синего пламени и присоединился к светящемуся кольцу. Огонь, оставляя пылающие дорожки, охватил земляную насыпь между Орлами, и Айя, успокоившись, ощутила его тепло на собственной коже. Родная стихия.
Но тепло задержалось ненадолго. В воздухе, поглощая запах гари, уверенно разливалась свежесть.
– Поработить огонь – главная задача воды. Не бывает вечного разрушения, как и вечного насыщения, а потому, используя воды самого Вечного Океана, Владыки умыли землю дождем. Прими его.
Водных магов среди приглашенных оказалось не больше десяти, но дождь, обрушившийся, казалось, с самих звезд в центр шатра, говорил об их стократной силе. Огонь, шипя, быстро потух, и Айя протерла глаза от холодных капель. Она промокла до нитки, в то время как на отца, кажется, не упало ни капли. Но таковы были обычаи, и воду следовало принимать с тем же смирением, что и другие стихии.
– От огня, как напоминание о пережитом, остался пепел. На крыльях, под стать крыльям Санкти, его разнес ветер далеко за пределы горизонта. Воздух является основой и телом наших Владык. Прими его.
Маги воды уступили место повелителям воздуха, к которым причисляло себя большинство присутствующих. Ветер, подчиняющийся магам, оказался теплым – мягкие вихри закружили по шатру, сдув последние капли воды и подняв к куполу шатра горстку пепла. Среди выступивших вперед магов Айя заметила Мейсона. Он стоял покорно, наравне со всеми отдавая частицу своей силы, и принцессе захотелось поблагодарить гостя от всей души.
– Через пепел, устлавший землю, пробились первые цветы, вестники новой жизни. – Азариас указал рукой на земляную насыпь. Айя, будто впервые, с немым восторгом наблюдала, как прямо перед ней выросла большая белая ромашка. Цветок, расправив свои лепестки, оторвался от земли, и король сжал нежный стебель в своих руках. Вокруг резко стало светлее – в шатре зажглись факелы, и земля под ногами укрылась запутанными тенями.
– Жизнь – беспрерывный круг без начала и конца, – сказал Азариас, вплетая стебель ромашки в косу дочери. Задержав ладонь на ее щеке, он продолжил: – Там, где умирает один, рождается другой. Иди только вперед, дочь. Не жалей о том, что оставляешь позади.
Отец склонился к дочери, и последние слова услышала только она:
– Я не хочу видеть тебя из стали. Будь цветком и радуй глаз, а заботы оставь моим плечам.
Король обнял принцессу, и восторженные крики гостей ознаменовали конец ритуала Оновления.
# 9. Под тенью Флора-апа
– Как бы тебе это описать… – Мечтательный голос принцессы руладой поднялся до купола спящего цветка, и бордовые лепестки, будто внимая ей, зашевелились. Друзья сидели прямо на траве в тени флора-апа – огромного, размером с дерево, растения со склоненной к земле перевернутой шапкой лепестков. Вдоль аллеи флора-апа было множество цветков, между которыми стояли резные скамьи, но Айя захотела расположиться прямо под куполом растения, который практически скрыл их от посторонних глаз.
Джонас, подперев подбородок рукой, спрятал за длинными пальцами мальчишескую улыбку. Ему было забавно слушать чуточку пьяную, расслабленную принцессу.
– Это как чужое сердце, на миг ставшее твоим собственным. Вот ты Лацерну чувствуешь, да? – Вопрос не нуждался в ответе, но Джонас со всей серьезностью кивнул, подыгрывая подруге. Айя восприняла его согласие как сигнал к продолжению и для пущего эффекта вытянула руки вперед. – Ты словно держишь это сердце в руках. – Принцесса невидящим взглядом уставилась на пустые ладони, на миг забыв, к чему она вела. О чужой стихии во время ритуала, кажется?
Драконий сын, едва сдержав смешок, заглянул в стакан, который его собеседница поставила на траву минутами ранее, догадываясь, что содержимого в нем уже нет. И точно, весь ежевичный морс, в который добрый Мейсон подмешал внушительную долю сурман-травы, Айя выпила, не задумавшись. Сурман-травой лечили бессонницу, и только в больших дозах она вызывала чувство, сравнимое с опьянением. А ведь не стоило бегать за старшим Драконом, моля о прощении за битву, – о чем вконец уставший от такого внимания Мейсон и предупредил принцессу. Но Джонас не спешил волноваться по этому поводу. Половина
