Последнее вызвало откровенное опасение, и поэтому я не только не встала, а, наоборот, прижалась к матрасу попой поплотнее.
— Я верно понимаю, что моя подопечная находится здесь со вчерашнего вечера? — обманчиво ласково поинтересовался гном у следователя, и тот, недовольно стиснув зубы, коротко кивнул, а я навострила уши. — Без еды, должного уединения и надлежащих удобств?
Шипс отчетливо скрипнул зубами и снова кивнул, при этом почему-то именно меня прожигая злобным взглядом.
— Многоуважаемый сэр, — гном улыбнулся широко, но мне почудилось в этом куда больше кровожадности, чем если бы он шумел и ругался, — потрудитесь сию секунду подготовить для моей подопечной все, что предписано законом, пока я не обратился в вышестоящие инстанции с жалобой о вашей предумышленной халатности, а я, с вашего позволения, побеседую с юной леди с глазу на глаз. В рамках закона конечно же.
Я видела, как застывшее в ярости лицо Шипса пошло красными пятнами, как дерганы его движения, когда он открывал камеру, но даже если бы понимала причину подобного поведения, не стала бы ничего предпринимать. А я ровным счетом ничего не понимала!
Но вот следователь закрыл в камере нас обоих, коротко уведомив, что у нас десять минут, и ушел.
— Ну-с, юная леди Злата Грэхем, таки будем знакомиться? — уже куда приветливее улыбнулся гном и ловко, что при его пухлой комплекции выглядело забавно, поклонился. — Адвокат Самсон Бирнхольд к вашим услугам.
— Злата, — растерянно пробормотала я, хотя уже поняла, что мое имя для визитера не тайна. — Но я никого не нанимала…
— О, об этом можете не беспокоиться, милая барышня, — беспечно отмахнулся представитель защиты и зачем-то обвел камеру своей тростью. При этом алые глаза вырезанного на рукоятке зверя загадочно блеснули, а гном деловито хмыкнул себе под нос. — Мои услуги уже оплачены неким господином, пожелавшим остаться неизвестным. И, судя по всему, вы ему очень дороги. Почти как мои услуги. А посему будем вас оправдывать от всех нелепых обвинений, коими вас облепили, как сдобную булочку глазурью. Времени у нас мало, так что будьте любезны рассказать мне всю правду без утайки, дабы уважаемому Бирнхольду было чем оперировать в суде.
Ох и ладно говорит! Вот только…
— Почему я должна вам верить?
— Отличный вопрос! — похвалил меня адвокат, и даже борода его колыхнулась с одобрением. — В вашем роду не было гномов? Ох, не смущайтесь, не смущайтесь, это я так, к слову. Понимаю вашу подозрительность, и, как ни странно, мой наниматель предусмотрел подобный вариант. Он просил передать, что Малинка может рассказать доброму дяде Семе все, что посчитает нужным. Монстр против не будет.
Если до этой минуты все происходящее казалось мне каким-то диким розыгрышем, а то и издевательством, то последние слова гнома подействовали на меня как целебный бальзам на открытую рану. Малинка, монстр — об этом знаем только мы двое, а это значит… Силы небесные, я не одна! Он меня не бросил! Я…
— Ну-ну, не стоит так нервничать, — успокаивающе заговорил гном, когда я даже подскочила от переизбытка чувств, стискивая перед собой руки. — На это у вас еще будет минутка, но чуть попозже. А пока давайте перейдем к делу, у нас очень мало времени. Подслушать нас не могут, поэтому постарайтесь припомнить даже мелочи. — Господин Бирнхольд посмотрел на меня так строго, что я действительно прониклась важностью момента и торопливо закивала. — Основные моменты я знаю от нанявшего меня господина, от вас же мне необходимо услышать ответы вот на какие вопросы…
Следующие несколько минут мне пришлось основательно напрячь память, чтобы ответить на все, что интересовало адвоката. В основном это было несложно: что конкретно я делала в четверг с самого утра после ухода Тиграна, где работала, чем занималась, до которого часа и почему уволилась. Над последней формулировкой я слегка задумалась, но затем плюнула и рассказала как есть. В любом случае, когда дело дойдет до суда, мои слова будут проверяться неоднократно, так что я наверняка запутаюсь, если солгу хоть в чем-то. К тому же, как ни крути, даже в намерениях Жана я не виновата. Сам придумал, сам признался. Сам и отхватил от матушки родительских люлей.
— А теперь послушайте умный совет от мудрого дяди Семы, милая барышня, — со значением заговорил адвокат, когда я ответила на его последний вопрос о том, прямой ли дорогой шла домой и не останавливалась ли где по пути. — Ни с кем, кроме меня, разговоры душевные не вести, на провокации не поддаваться, на сделки со следствием не соглашаться. Уже сейчас я прекрасно вижу, что вы ни в чем не виноваты, так что ваша свобода — дело времени и усилий дяди Семы. Посему все переговоры настоятельно рекомендую вести только через меня, а в случае давления и принуждения — требовать адвоката, это ваше первоочередное право. — Темно-карие, почти черные глаза гнома смотрели на меня с особым теплом и такой приязнью, словно я была его любимой младшей родственницей. Видимо, его услуги действительно стоили очень дорого — ничем иным я это объяснить не могла. — И тогда мы с вами уделаем этих глупцов, как кузнец блоху. Надеюсь, мы с вами друг друга поняли?
— Конечно. — Я улыбнулась адвокату с не меньшим теплом.
Как же приятно осознавать, что тебя не бросили в трудную минуту! Что ты не одна, а твоими проблемами занимается настоящий профессионал!
— Вот и прекрасно.
Мы успели уложиться в отведенное время, поэтому, когда в конце коридора вновь забряцали ключи и заскрипела дверь, господин Бирнхольд уже снял полог неслышимости, и мы тепло прощались. На этот раз вместе со следователем к моей камере подошел и страж. Я было напряглась, когда меня строго попросили на выход, но следователь
