Учитывая то, что время для леди Заары выдалось непростое и все усложняется с каждым днем, нужно, чтобы кто-то занялся ее образованием, думает Дейн. Необходимо сообщить лорду Кервену… Стоп. Неужели тот сам проблемы не увидел и не принял мер? Не счел необходимым? Или, вернее того, не желает, чтобы кто-то – да кто это может быть, чтоб ему провалиться! – преждевременно заметил интерес Союза к маленькому герцогству? Да, пожалуй, так… Прибытие сильного мага в Граршаайн не пройдет незамеченным.
Но как же сам Дейн? Пока он ничем себя не выдал, это точно, а о лорде Аттоне не говорят, будто он могущественный маг… Владеет кое-чем, но не из разряда сверхъестественного. А попробуют проверить – Дейн заметит, щиты у него хорошие, многолетней выдержки, если можно так выразиться. Да и Монтак со своими людьми не просто так к нему приставлен: вряд ли Кервен, памятуя о рассеянности Дейна, может положиться на него целиком и полностью.
«Похоже, я изображаю приманку, – невольно думает он. – Что ж, посмотрим, во что это может вылиться…»
– Мы на месте, – говорит леди Заара, когда Дейн как раз хочет поинтересоваться, глубоко ли им еще спускаться. По его расчетам, они давно миновали первый ярус подвалов и теперь идут в глубь холма, в скальном основании которого вырублены коридоры.
«Должно быть, во время войны они служили недурной защитой для жителей, – думает он, оценивая подземелье. – Здесь было неуютно, холодно, но хотя бы от дождя из раскаленных камней эти своды могли спасти. Правда, если бы тоннель завалило, откапываться пришлось бы долго… Но кто сказал, что здесь только один выход?»
– Любуйтесь, милорд, – произносит герцогиня, повыше подняв лампу, и Дейн переводит взгляд на существо в клетке.
«Для кого ее ковали, для горного скалозуба, что ли?» – невольно проносится в голове, когда он видит прутья в мужскую руку толщиной. Когда же Дейн, приблизившись к частой решетке вплотную, различает пленника, то едва сдерживает ругательство – даже эксцентричному лорду Аттону не пристало так выражаться в присутствии дамы.
– Вижу, вы действительно использовали традиционные методы, – говорит он, стараясь не дышать носом: из клетки отвратительно пахнет. Это не только вонь нечистот, а еще и запах гниющей плоти. – Удивительно, что он до сих пор жив.
– Я решила, что он не умрет, пока я не позволю, – холодно отвечает леди Заара. – И что будет мучиться в ожидании смерти так же, как мучилась моя мать.
«Выходит, она все-таки что-то умеет, но проделывает это не осознанно», – отмечает Дейн, вслух же спрашивает:
– Мне сообщили, миледи, что ваша матушка, да будет легок ее путь к Великому Ниду, якобы скончалась от передозировки пыльцы анориса. Однако это средство вызывает эйфорию, а при превышении безопасной дозы – смерть вследствие паралича дыхательных путей. Агония, несомненно, имеет место, но…
– Длится минуту-другую? – Леди Заара смотрит на него в упор, и в черных глазах отражается язычок пламени лампы. – Я знаю, милорд. Успела выяснить: в книгах этого мерзавца, которые он прятал от всех в своем логове, много интересного, такого, о чем я прежде даже не слыхала.
При слове «книги» Дейн едва не делает охотничью стойку, и это не может укрыться от глаз герцогини.
– Я отдам их вам, – говорит она. – То, что я смогла понять, запомнила наизусть, кое-что переписала, а остальное, увы, мне ни к чему, вам же может пригодиться. Только выясните, что на самом деле произошло с мамой и кто ее отравил!
– Миледи, – Дейн немного подается назад, страшась такого напора, – я не посвящен в детали, поэтому осмелюсь просить, чтобы вы поведали, как именно умерла ваша матушка и что предшествовало ее гибели.
Леди Заара долго молчит, потом отвечает:
– Хорошо. Тяжело вспоминать об этом, но раз так нужно… Присядем. Ароматы здесь не сладостные, но…
– Не возвращаться же наверх? – подхватывает Дейн и не выдерживает: освещает подземелье, не слишком ярко, но так, чтобы можно было различать лицо собеседника. И согревает грубо вытесанную каменную скамью – наверно, на ней когда-то коротали время охранники, иначе зачем здесь это чудовище? – Я слушаю, миледи.
Глава 7
– Мама никогда не употребляла пыльцу, – говорит леди Заара. – Не смотрите так, милорд, я догадываюсь, что вы хотите сказать: вдруг мне просто не было известно об этом? Многим ли из нас все известно о наших родителях?
– Миледи, ваша матушка могла попробовать пыльцу в первый раз, который остался для нее единственным, – мягко перебивает Дейн.
– Вы полагаете, я не знаю, сколько стоит это зелье? И не заметила бы, что деньги, отложенные на починку стен, куда-то испарились? Возможно, я кажусь вам юной и наивной, милорд, но я не малое дитя. И я давно стала счетоводом при маме – она желала, чтобы я знала, как и на что расходуется самая мелкая медная монета!
– То есть сумма, потребная для покупки пыльцы, не могла пройти мимо вас, верно я понимаю? А не могло у вашей матушки иметься что-то… Скажем, личные накопления, сделанные еще до того, как вы стали заниматься приходно-расходными книгами? Или какие-то драгоценности?
Дейн ощущает азарт – давно забытое чувство, такое приятное…
– Вероятно, – неохотно отвечает леди Заара. – Известные мне… а вернее сказать – немногие сохранившиеся драгоценности на месте, я проверила. А деньги… Да, мама могла припрятать что-то на черный день, это вполне в ее характере. Но вряд ли этого хватило бы более чем на несколько порций.
– Так ведь много-то и не нужно.
– Верно. Но вы сами сказали, каковы последствия для принявшего слишком много пыльцы. С мамой все было совершенно не так.
Леди Заара отводит взгляд, и Дейн молчит, не желая торопить ее. За решеткой стонет и возится изувеченный лекарь – каленым железом его пытали, что ли? Или на дыбе? С местных станется…
– Два дня она была в дурном настроении, – продолжает наконец герцогиня. – С ней такое случалось, и я не тревожилась. Решила – это, вероятно, из-за того, что от части нового приплода скота пришлось избавиться. Такое бывает. Убыток вышел не слишком большой, но все равно неприятно…
«Кервен говорил об этом, – вспоминает Дейн. – Уточню позже».
– Тем вечером мама закрылась у себя, сказала, что ей нездоровится, и велела не беспокоить хотя бы до обеда, пускай даже сам Великий Нид падает нам на головы. Но когда она не вышла и к ужину и не откликнулась на мой голос, я приказала выломать двери в ее покои… – Леди Заара на мгновение прикрывает глаза, потом продолжает негромко: – Свидетели есть. Те, кто вышибал дверь, мамина служанка, а еще вот этот…
Она зло смотрит
