12

Бейн склонил голову. Андуину показалось, таурен сожалеет о происходящем, но это ощущение очень быстро испарилось.

– Все мы видели, через что вам пришлось пройти, принц Андуин, – начал таурен. – Некоторое время даже ходили слухи, будто вы погибли. Я очень рад, что это не так.

– Я тоже, – ответил Андуин. В зале раздались смешки. Бейн дернул ушами.

– Вы говорили, что, выйдя против Гарроша, испытывали страх. А что вы почувствовали, осознав, что на вас вот-вот упадет колокол?

Андуин моргнул и замешкался, но быстро пришел в себя.

– Я… все это произошло очень быстро.

– Пожалуйста, постарайтесь вспомнить.

Принц облизнул губы.

– Невозможно даже описать, как сильно я был напуган. Я… чувствовал себя преданным. Звучит глупо, конечно, ведь речь идет о моем враге.

– Почему вы вообще решили выступить против Гарроша?

– Чтобы помешать ему пробудить энергию ша.

– Понимаю. Но все же почему?

– Потому что… – Андуин осекся. Самый очевидный ответ сводился к тому, что он хотел помешать Гаррошу использовать ша в качестве оружия. Андуин обсуждал это с отцом, убеждал его в том, что эти создания причинили бы очень много вреда. Вариан в итоге признал его точку зрения мудрой. – Мне хотелось, чтобы Гаррош понял, что именно творит, – наконец выпалил Андуин. – Я думал, если показать ему цену, которую придется заплатить за победу, он… он…

– Что?

– Он поймет, что в этом нет чести. Осознает, что это путь тьмы. Той тьмы, которой даже в нем не было. Мне хотелось объяснить: победа не стоит того, чтобы приносить свой народ в жертву этим… созданиям, – слова сами сорвались с его губ. Прежде Андуин и не осознавал, что тогда стремился именно к этому. Боль в переломанных костях стихла, и принц осознал, что сказал правду, поступил так, как требовал Свет.

Бейн едва заметно вздрогнул, подошел к Андуину и внимательно на него посмотрел.

– Когда на вас обрушился град осколков колокола, думаю, вы испытывали ярость. Возможно, когда вы очнулись, ощутили ужасную боль и осознали, как долго придется восстанавливаться, то захотели отомстить Гаррошу, который переломал вам все кости вместо благодарности за попытку помочь и вразумить его.

Андуин очень тихо ответил:

– Это не так.

Но Бейн настаивал:

– Разве вам не было мучительно больно? Разве вы не боялись, что никогда не сможете ходить? Разве не испытывали злости?

– Конечно, все это было.

– И все же теперь, под присягой, вы заявляете, что не собирались мстить?

– Да.

– Удивительно. Почему?

– Потому что это не привело бы ни к чему хорошему. Месть не помогла бы срастить мои кости или воскресить мертвых, только принесла бы еще больше вреда, – на этот раз ответ дался Андуину легко. Сказать это было так же просто, как дышать, так же естественно, как жить.

– Но ведь вы наверняка не хотели бы, чтобы Гаррош вновь совершил все те же поступки, в которых он обвиняется?

– Не хотел бы.

«Больше никаких страданий и боли. Мы должны помогать друг другу. Жить в согласии и процветании», – подумал Андуин.

– Как вы знаете, сторона обвинения настаивает на том, что предотвратить дальнейшие злодеяния Гарроша сможет лишь его смерть. Вы с этим согласны?

– При всем уважении, я протестую! Мнение свидетеля никак не может повлиять на приговор! – выкрикнула Тиранда, вскочив на ноги. Ее голос звучал напряженно, а движения были не такими грациозными, как обычно. Она удивленно посмотрела на Андуина.

– Фа-шуа, – начал Бейн, – большинство жертв Гарроша мертвы и не смогут нам ничего рассказать. Принц Андуин выжил и готов поделиться своими мыслями. Если мы хотим добиться справедливости, я полагаю, стоит прислушаться к пострадавшим и узнать их мнение.

Судья взглянул сперва на Бейна, а затем на Тиранду.

– Чжу-шао Кровавое Копыто, вы ведь понимаете, что такая позиция может как пойти на пользу, так и навредить вам? Если я позволю свидетелю высказать свое мнение, будьте готовы, что сторона обвинения воспользуется тем же правом.

– Я понимаю, – ответил Бейн. На этот раз удивленный взгляд Тиранды был адресован ему. Андуин задумался, в чем же заключалась стратегия защитника? Очевидно ведь, что, добившись права уточнять мнение свидетелей по поводу судьбы Гарроша Адского Крика, он вложил в руки обвинительницы мощное оружие. Бейн был слишком умен и не мог этого не осознавать.

– Хорошо. Я даю свое согласие. Принц Андуин, вы можете ответить.

– Принц Андуин, пожалуйста, сообщите суду, – начал Бейн, – хотите ли вы, чтобы Гаррош Адский Крик был казнен за свои преступления?

– Нет, – тихо ответил Андуин Ринн.

– Почему?

– Потому что я верю: любой может измениться.

– На чем основывается эта вера?

– Я видел, как изменился мой отец, – сказал Андуин и взглянул на явно удивленного Вариана.

– Вы считаете, Гаррош Адский Крик тоже может измениться?

Возникла пауза. Золотоволосый Андуин развернулся к Гаррошу и внимательно на него посмотрел. В его сердце больше не было страха, только покой. Он сделал глубокий вдох и ответил совершенно искренне:

– Да.

Бейн пораженно кивнул.

– У меня больше нет вопросов.

Тиранда взглянула на Андуина, Бейна, затем снова на Андуина и покачала головой.

Андуин же, тем временем, тихо и облегченно выдохнул, встал и поспешил занять свое место на трибунах.

Сильвана сидела неподвижно, с уже привычным холодным выражением лица, но внутри нее бушевала ярость. До чего же эта ночная эльфийка некомпетентна, просто невероятно! Если бы обвинительницей была сама Сильвана, у нее возникло бы очень много вопросов к юному принцу. Вопросов, которые вились бы, словно шелковая нить опасной паутины, загоняя свидетеля в ловушку. Гаррош Адский Крик