Базиль тем временем рассказывал историю художника Николаса К***, но ко мне сквозь плотную пелену мыслей пробивались лишь отдельные выкрики:
- Был проездом!.. получил сообщение!.. прокрастинация!
- А что было в том сообщении? - запоздало спросил я, чтобы Базиль продолжал говорить, пока я считываю послание, оставленное на виргинале.
Базиль чертыхнулся и сказал так, будто каждое слово хотел вбить мне в мозг ломом:
- Там! говорилось! смерть жертвы! угодна богам! ибо! мостит дорогу новым! великим! сошествиям!
- Да ну? - удивился я, закончив к этому времени расшифровку. - В точности то же самое сказано в той экспозиции, откуда ты забрал череп.
Базиль дернул головой, оглядываясь, и на его лице я совершенно ясно увидел ужас. У него был вид человека, внезапно осознавшего, что не может справиться с тигром, которого выкормил, и тот, вероятно, убьет его прямо сейчас.
Я даже спросил:
- Что с тобой?
Он перевел взгляд на меня и необычайно тихо произнес:
- Я только что понял одну вещь.
- Это как-то связано с посланием и привезенным тобой черепом?
- Напрямую.
Пауза.
- И как же?
Базиль в задумчивости взял череп художника Николаса, вернул его на место и уставился на экспозицию.
- Оказывается, - сказал он все так же непривычно спокойно, - все здесь по-настоящему.
- Прекрати интриговать и мистифицировать.
- Нет никаких совпадений, мы в западне.
- Ты бредишь, что ли?
Базиль повел рукой, указывая на выставку черепов в кабинете.
- Держу пари, я их всех знал лично!
- Что, и того вавилонянина под колбой?
- Это залог, - прошептал Базиль.
- Какой залог?!
- Тсс!! это обмен!, - еще тише сказал он.
- Залог, обмен. Ты просто бесишь меня.
Базиль посмотрел жалобно.
- Я не нарочно! Я и того, что сказал, не должен был говорить. Но… слушай! если Авесоль предложит тебе кое-что! ты ни в коем случае не соглашайся!
Я только головой покачал – осуждающе и безнадежно.
- Да не тряси ты башкой-то! - к Базилю возвращался темперамент. - Подумай! Каждый раз! когда я сюда приезжал, я что-то привозил с собой! И оно потом оставалось у Авесоль навсегда! А в этот раз – что я привез?
- Что?
- Я привез тебя! дурень!
Тогда я рассмеялся, услышав это.
13.
Перед самым обедом Базиль прибежал ко мне в комнату, не вынеся беспокойных мыслей, что тревожили его в одиночестве.
- Слушай! То, что я тебе сказал! это не шутки!
Я приоткрыл глаза и сразу уперся взглядом в артистические самоубийства, так как картины висели точно напротив кровати.
- А что ты мне сказал? - спросил я, зевая.
Базиль забегал по комнате в своей обычной манере.
- Я сказал тебе, что здесь все настоящее!
- Об этом Авесоль поведала еще за завтраком.
- Да!.. Вот!.. - Базиль встал как вкопанный у картин. - Босх – настоящий! - Он постучал по письменному столу ладонью. - Стол настоящий! Книги в шкафу настоящие! И cмерть здесь настоящая тоже!
Я сел и развел руками.
- Смерть везде и всегда настоящая. Ты можешь изъясняться не такими широкими категориями?
- Не могу! - Базиль снова хлопнул по столу и побежал по комнате. - Не могу! Теперь совершенно понятно! что не могу! Но я тебя заклинаю! уедем завтра же! Сегодня, ясное дело! не выйдет, но! завтра! как можно раньше!.. Какой я осел! осел! Как можно было не увидеть этого! еще тогда! - Он неожиданно остановился. - А Тино-то понял! А!.. Я баран! овца!
- Козел, - подсказал я.
Он уставился на меня, как на предсказавшего ему зло.
- Ну уж нет! - и бросился к выходу.
Возле двери он обернулся:
- Никаких договоренностей с Авесоль! Ни!ка!ких!
Он распахнул дверь и отшатнулся – на пороге стоял слуга.
- Пожалуйте к обеду.
- Сейчас!
Базиль вышел, а я отправился в ванную.
На фоне гладкой черной стены держатель для туалетной бумаги притягательно выделялся: оскаленный череп, шейные позвонки, кости плеч и рук, согнутых в локтях и протянутых ладонями вверх, на ладонях лежит посох… Плечи, руки, посох были искусно выточены, вероятно, из слоновой кости, но череп выглядел настоящим – с черными глазницами, с истончившейся и местами обломанной носовой костью, с темными пятнами на шероховатом темени и длинными редкими зубами цвета охры.
Я поспешно отвернулся, склонился над сияющей белой раковиной. Серебристые краны были выполнены в виде изящных черепушек на перекрещенных косточках. Я крутанул сразу оба. Вода широкой струей ударила о дно раковины, рассыпалась брызгами, закружилась водоворотом.
Я умылся и успокоился.
14.
За обедом Базиль не сводил глаз с Авесоль (в светло-желтых одеждах) и держался так скованно, как я раньше никогда у него не видел. Все время, пока мы с хозяйкой виллы переговаривались, он сидел не раскрывая рта. В конце концов даже Авесоль не выдержала и спросила, глядя на него в упор:
- В чем дело, Базиль?
Он заморгал, заерзал и, вероятно, ему пришлось собрать все мужество, чтобы не отвести глаз.
- Я! тут вспомнил! одно важное дело! В *** (он назвал город подальше от виллы)! Нам завтра же! надо уехать!
- Нет, это решительно исключено, - отозвалась Авесоль. - Завтра здесь собираются витабревицы, а ведь ты – помнишь? – один из них. Так что, - она повернулась ко мне, - вы, professore, можете уехать, если хотите, но Базиль должен остаться.
- Как это? Как это? -взволнованно закудахтал Базиль. - Почему собрание так внезапно? Я же не получал никакого пред!ва!рительного извещения!
- Ты непременно получил бы его. Я планировала встречу через несколько недель. Но раз уж мы встретились в такой подходящий момент, я несколько ускорила события. Завтра общество собирается срочным порядком.
Базиль помолчал, и за время паузы его растерянность вроде как прошла.
- И что? Все приедут?
- Разумеется.
Базиль бросил на меня быстрый
