— Элис!.. Госпожа Бэар, — поправился мужчина, пока я медленно разворачивалась, уже предчувствуя неприятности. — Вы свободны завтра вечером?

Свободна? Усмехнулась, ощущая, как на губах оседает горечь. Об этом, пожалуй, лучше высшего спросить.

— Разрешите пригласить вас… — начал маг, не догадываясь о моих мыслях.

— Нет, — перебила его. Гораздо резче, чем нужно, чем я могла себе позволить в своей ситуации. Сказывалась усталость. — Простите, лэйр Харт, но я занята. Завтра занята, послезавтра и через неделю тоже.

Как бы мне хотелось сказать это каждому магу, включая высшего, что сегодня так изощренно измывался надо мной. Сахтар их всех пожри. Хотя нет, не сожрет, ведь они как раз темному и поклоняются.

— Понятно… — лицо патрульного окаменело. — Что ж, не стану вас дольше задерживать, госпожа. Всего доброго!

Мужчина коротко кивнул и отступил на несколько шагов. Фигура его поплыла, словно растворяясь в воздухе, и через пару мгновений на улице не осталось никого, кроме нас с Ренком.

Не успели мы зайти в дом, как навстречу из глубины коридора метнулась женская фигура.

— Госпожа, с вами все в порядке? — пальцы Уны, вцепившиеся в ворот строгого темного платья, дрожали. — Хвала пресветлой! Я так перепугалась, когда увидела из окна, кто вас сопровождает.

— Тетушка, — подскочил к ней Ренк, и женщина крепко прижала к себе племянника. Поцеловала в макушку, быстро осмотрела, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке, и снова перевела на меня обеспокоенный взгляд.

— Что нужно этому магу? Проверял, кто вы? Ему что-то известно?

— Успокойся, Уна, он ничего о нас не знает.

Я сняла плащ и, тщательно расправив, повесила его на вешалку. Это перед высшим я изображала надменную аристократку, а на самом деле давно уже научилась аккуратно обращаться с вещами и беречь их. Да, если честно, и отвыкать-то от великосветских привычек особенно не пришлось. В столицу мы с мамой вернулись незадолго до войны, а до этого вели совсем иной образ жизни — простой и скромный.

— Тогда зачем он увязался за вами? — никак не могла прийти в себя женщина.

— Провожал. Просто провожал, ничего больше.

— Просто так молодые мужчины красивых девушек не провожают, — проворчала Уна, но тревожные морщины на ее лбу немного разгладились.

— Он госпожу Элис на свидание приглашал, — тут же сдал меня Ренк, и служанка снова нахмурилась.

— Как же это? — всплеснула она руками. — Да если он проведает…

Она запнулась, не в силах продолжать.

— Я отказала, — пояснила скупо. — Дала понять, что меня это совершенно не интересует. Уна, — вскинула я руку, останавливая новый поток неизбежных вопросов. — Завтра поговорим, ладно? Я устала, замерзла и с удовольствием выпила бы чего-нибудь горячего.

— Ой, да вы и голодны наверное? — спохватилась женщина.

— Очень!

На самом деле, есть не хотелось, а вот спать — ужасно, но я надеялась хоть немного отвлечь Уну. Так и получилось.

— Что же я в коридоре вас держу, — засуетилась она. — Пойдемте, скорее.

На маленькой чистой кухне царил теплый полумрак. Меня мгновенно разморило и начало неудержимо клонить в сон.

— Все уже спят?

Я села напротив Ренка, рассеянно наблюдая, как Уна хлопочет у печки.

— Давно уже. Матушке вашей я дала сонных капель — там еще немного осталось, она сразу и заснула. А госпожа Нэсса никак не могла успокоиться. Все требовала то окно открыть, то закрыть, то теплой воды принести, то еще одну грелку, то молока. А где я молока-то ей возьму, если оно вчера еще закончилось? Но и она, благодарение Каари, уже с час, как угомонилась.

Уна неодобрительно поджала губы. Она недолюбливала жену брата и не скрывала этого.

— Будь к ней снисходительней, — попросила я, впрочем, уже не в первый раз. Подобные беседы происходили у нас регулярно. Уна жаловалась на Нэссу, я за нее заступалась. — Ты же знаешь, в ее положении…

— Знаю я все, — махнула рукой служанка. — Только слишком уж она этим положением пользуется. Вам и госпоже Тине во вред.

— Как мама себя чувствует? — мгновенно подобралась я.

— Так же… — женщина поставила передо мной чашку с горячим взваром, тарелку с хлебом и сыром, сама опустилась рядом. — Лекаря ей хорошего нужно, и не простого, а того, у которого есть разрешение на использование артефактов. Да что я говорю, вы и сами это знаете.

— Знаю… — я невесело улыбнулась, прислонилась к мягкому округлому плечу, и меня тут же ласково обняли, щедро делясь теплом.

Уна…

Эту невысокую темноволосую женщину, чуть полноватую и такую уютную, родную, я знала с детства. Мамина доверенная служанка, она, сколько я себя помню, жила в имении, потом переехала вслед за нами в столицу и категорически отказалась покидать госпожу, когда мы спешно бежали из столичной усадьбы, захватив с собой только самое необходимое. Без нее, ее советов, помощи, поддержки мы бы точно не справились — три растерянные, перепуганные женщины, одна их которых была больна, другая — слишком молода и неопытна, а третья — избалованна и капризна.

— Иди-ка спать, девочка моя, — вырвал меня из блаженной полудремы тихий голос. — Совсем ты у меня разомлела.

Уна очень редко позволяла себе обращаться ко мне на «ты», как я ни настаивала, строго придерживаясь неизменного «госпожа». И сейчас это нежное «девочка моя» неожиданно растрогало, чуть не до слез.

Я кивнула, на миг прижалась к женщине, чувствуя, как волос касаются ее пальцы, мягко перебирают пряди, а потом решительно встала. Но кружку с отваром все-таки забрала с собой — потом допью. Уна говорила, что ягоды заканчиваются, значит, скоро снова пойдем в лес. Да и на зиму собрать надо.

— А еще к нам лавочник по дороге пристал, — услышала я возбужденный голос Ренка, последовавшее за ним сдавленное оханье и ускорила шаг.

Поднялась по старой скрипучей лестнице на второй этаж. Комната Нэссы… Здесь я задерживаться не стала, а вот возле маминой остановилась. Прислонилась лбом к деревянному косяку, чутко ловя каждый шорох. Тишина… Я уже хотела приоткрыть дверь и осторожно пробраться внутрь, но тут услышала отрывистый кашель.

Скажи кто-нибудь полгода назад, что меня обрадуют эти звуки, ни за что бы не поверила, еще и возмутилась бы, а сейчас… Выдохнула успокоено и отошла от двери. Кашляет — значит, дышит… жива. Заходить не стала, мама спала очень чутко и, проснувшись, долго не могла уснуть, даже сонные капли не всегда уже