Вот и вся информация, которую мне удалось получить — разрозненные факты из книг и скупые фразы, которые ронял Айтон в беседах, а чаще всего — в пылу спора. Да, бывало у нас и такое.

Первый откровенный, пусть и очень тягостный, даже горький разговор случился через несколько дней после того, как я стала ночевать в особняке мага.

Поначалу ничто не предвещало неприятностей. Полумрак спальни, запутавшиеся в волосах нежные поцелуи, легкое дыхание у виска, сильные пальцы, переплетенные с моими. Наверное, я слишком расслабилась, успокоилась, перестала каждое мгновение ожидать беды, потому и спросила о том, что давно уже не давало покоя.

— Когда приходили твои друзья, ты сказал им, что у тебя увольнительная после ранения. Помнишь? Тебя не было целую неделю, и… я видела, в каком ты состоянии. Что тогда произошло?

Ладонь, удерживающая мою руку, сжалась, ровное дыхание сбилось — мужчина явно напрягся, и я поспешила добавить:

— Айт, если тебе не хочется говорить об этом, я не настаиваю.

— Айт… — протянул высший, и я, даже не глядя, поняла, что он улыбается, — ты первый раз так меня назвала. Сама, без всякой просьбы.

Ну да назвала. Давно хотелось, а тут само вырвалось, я даже не заметила.

— Наверное, пора спать… — снова начала я.

— Чистые, — прервал маг, и теперь уже я тревожно замерла. — Надеюсь, тебе не надо объяснять, кто они такие?

— Не надо, — осторожно качнула головой.

Объяснять, действительно, было не нужно.

«Чистыми» называли себя ярые приверженцы чистоты крови, ненавидевшие магов, считавшие их неполноценными людьми — заклейменными темным Сахтаром и недостойными существования. Во время войны к чистым примкнули сотни аристократов, а после поражения так нарекли тех, кто не сдался, не сложил оружия и продолжал бороться против лагорцев. Ходили слухи, что отряды чистых прятались в западных лесах, недалеко от границы с Осканой. Открыто наш бывший союзник так и не решился выступить против Лагора, и сейчас тайно поддерживал сопротивление.

Иногда у меня мелькала мысль о том, что было бы, если бы отец и брат не погибли. И тогда я облегченно вздыхала, что мне не приходится сейчас выбирать, хоть и корила себя за малодушие, потому что родные совершенно точно находились бы среди чистых. И Сэлн, скорее всего, тоже.

— Они ограбили несколько обозов, которые везли продовольствие дальним заставам, — голос Айтона звучал собрано и глухо, ни следа недавней ленивой неги. — Мне и моим товарищам пришлось вмешаться, быстрее нас никто бы туда не добрался. Я перешел первым и попал в ловушку. — Айтон снова стиснул мою руку. — Храмовники, будь они прокляты, так и не успокоятся, пока мы не уничтожим всех, до единого.

И такая злость плескалась в каждом его слове, что я не могла промолчать. Знала, что нужно, но не могла… Он говорил о достойных людях, верных служителях пресветлой, моих соотечественниках, наконец.

— Почему ты их так ненавидишь? — высвободила пальцы из захвата и даже отодвинулась немного. — Да, они ваши противники, но это вы пришли к нам, захватили страну, убили короля, все разрушили и уничтожили. Вы первые начали, они лишь защищают свою землю, свой дом. Разве это недостойно уважения? Они ничего вам не сделали и…

— Ничего не сделали? — Айтон рывком поднялся на руки, угрожающе нависнув надо мной. — Ничего?! Да что ты знаешь, девчонка?

Я молчала, потрясенная этой вспышкой негодования. Но высшему мой ответ и не требовался.

— Ваши храмовники столетиями мучили одаренных, выкачивая из них магию…

— Но как иначе? Они же сходили с ума, превращались в зверей и уничтожали всех вокруг себя… Убивали без жалости и сомнений. Я сама видела…

Но мне не дали договорить.

— Как иначе? Очень просто. Этих несчастных нужно было учить. Всего лишь учить управлять своим даром, контролировать его. И мы много раз предлагали помощь. Но нет, пресветлая же учит, что магия — клеймо темного, — невеселая усмешка. — Зачем учить отверженных? Легче отбирать, выкачивать из них магию… Ты хоть представляешь, как это мучительно? Хотя откуда тебе знать… Дожидаться, пока резерв наполнится, и снова опустошать его. Еще раз… Еще… И так всю жизнь, до самой смерти. Наполнять чужой энергией артефакты — их служители Каари почему-то не торопились запрещать — и пользоваться ими в свое удовольствие. Вся благополучная, красивая, сытая жизнь аристократов создавалась несчастными рабами-магами и артефактами, напитанными их силой и болью.

Казалось даже воздух в комнате начал потрескивать от сгустившихся вокруг нас эмоций, но Айтон словно не замечал этого.

— Мы терпели отношение варрийцев к магам. Давали приют беженцам, помогали им преодолеть границу, принимали всех и терпели, не желая развязывать войну. Но однажды ваш король перешел границы дозволенного… Вернее, сам бы этот слизняк не решился, за всеми его приказами стоял подлец ли Норд. Лично придушил бы ублюдка, да тот сам так некстати подох. И тут умудрился выкрутиться, мерзавец.

Гнев, ярость, лютая ненависть — чувства Айтона рвались ко мне, жаля, сжигая изнури. И я на миг задохнулась, отравленная ими, как смертельным ядом.

Каари, он же говорил о моем отце!

— Что… — я не узнала свой голос, таким хриплым, надорванным он был. — Что они сделали?

Высший замер. Потом качнулся в сторону, выходя из полоски лунного света, и впервые за долгое время отгородился от меня тьмой.

— Кто такие храмовники, Лис? — услышала я наконец.

Не ответ — вопрос.

— Верные слуги пресветлой Каари, — я остановилась, подбирая слова. — Защитники храма и верующих, призванные следить, контролировать, а, если необходимо, — уничтожать магов, прежде, чем те станут угрозой для жителей Варрии. Заступники, герои, святые воители, силой своей веры защищающие страну от разрушительной магии, — помедлила и добавила совсем тихо: — Так меня учили.

— Изобретатели, исследователи, искусные артефакторы… маги, — продолжил за меня Айтон. — Да-да, именно, маги. — А еще фанатики, каратели, палачи и убийцы детей. Им давно не давала покоя сила высших и бесило то, что они против нас бессильны. Они собирали слухи и сплетни о нас, засылали лазутчиков, ставили эксперимент за экспериментом, и неизменно терпели неудачу. И тогда люди короля похитили сына одного из нас и отдали его храмовникам, чтобы те выкачали из ребенка энергию, провели опыты и создали артефакт, помогающий противостоять высшим. Разработал операцию и руководил ею лично ли Норд.

— Что? — Я оцепенела от ужаса.

Не могла поверить услышанному. И не верить не имела