— Хвич, — бросилась я к своему охраннику. — Что с тобой?
Тяжелые каменные веки медленно поднялись, и на меня уставились два потухших, словно припорошенных пылью рубина — не кроваво-красных, как прежде, а тусклых, почти бесцветных.
— Ты… Долго… Ждал… Устал…
По тому, с каким трудом разлепились каменные губы, выталкивая отрывистые свистящие звуки, я поняла: все еще хуже, чем показалось с первого взгляда.
— Меня ждал? Зачем? Что происходит?
Горгул молчал, еще и глаза снова закрыл — будто эти несколько слов отняли у него последние силы, и я не стала больше задавать вопросов. Дернула шнуровку на манжете, поднесла к понурой морде ладонь и сурово приказала:
— Пей!
Судя по состоянию моего монстра, каплей крови он сейчас точно не обойдется.
Хвич переступил с лапы на лапу. Из-под опущенных век на миг алчно и голодно полыхнуло багрянцем.
— Другую… — выдавил он сипло. — Печать… Нельзя…
Я быстро поменяла руку, и горгул, даже не думая отказываться, жадно в нее впился. В голове зашумело, виски налились болью, но я терпеливо ждала, когда он насытится.
Наконец, Хвич отпустил мое запястье и удовлетворенно качнулся назад. Каменное тело потемнело, разгладилось и матово поблескивало угловатыми боками. Рубины снова напитались цветом, в их глубине попеременно вспыхивали и гасли ярко-алые отблески. Горгул выглядел теперь не грудой битых булыжников, а прежним — вполне довольным жизнью чудищем.
— Ну, ты скажешь, наконец, что стряслось? — нетерпеливо потребовала я.
— Иди… — встрепенулся Хвич и тут же схватил меня за пальцы, больно царапая когтями. — Иди…
Вот и весь ответ.
— Куда?
— Хозяин… Иди…
Сердце гулко толкнулось о ребра.
— Высший… Айтон меня зовет? — покосилась на метку, все такую же — блекло-бесцветную. — Но почему не через печать?
— Нет, — мотнулась из стороны в сторону лобастая голова. — Он не зовет… Не позовет… Не хочет… Сейчас не хочет… Я зову…
— То есть… — быстро перевела невнятные откровения Хвича на нормальный человеческий язык, — твой хозяин не желает меня видеть. И тебя не посылал. Ты сам за мной явился, против его желания. Или… Он ведь даже не подозревает, что ты здесь, верно?
— Да…
Ничего не понимаю.
— Но зачем? И… как ты себе это представляешь? Знаешь же, мне запрещено посещать особняк без приглашения. Айтон четко сказал — свидания назначает он, я прихожу только по его зову. По нашему договору…
— Помоги… — прервал горгул мой лихорадочный лепет. — Помоги ему…
— Что? — На миг перехватило дыхание. — С Айтоном что-то случилось?
— Случилось, — согласился горгул. — Плохо… Иди…
И я тут же сорвалась с места.
Опомнилась только у двери. Остановилась. Обернулась.
— Что я могу? Приду и буду только мешать. У него есть целители, тот же лэйр Сюфрэ, а я даже не лекарь, и уж точно не маг.
— Нет… Они… Нет… — Хвич обиженно скривился. — Не умею… сказать… Мыслеречь… Учи…
Вот заладил: «Учи, учи». Интересно, как я ее выучу, эту демонову мыслеречь? Ладно, не время сейчас препираться.
— Они… Не те… Не то… Только ты… — продолжал горгул свои малопонятные объяснения. — Потому что он… твой.
— Ты хотел сказать, я — его? — поправила я чудище.
— Нет… — Хвич недовольно засопел и насупился, явно удивляясь моей бестолковости. — Он… твой… Иди… — а потом добавил: — Хозяин там… В доме…
Как добиралась, почти не запомнила. Несколько раз натыкалась на патрули, но, предупреждая их вопросы, тут же вскидывала руку с поблескивающим на запястье браслетом, и меня пропускали. Потом, на середине пути, остановила какую-то повозку, она и довезла меня почти до самого особняка.
За высокой оградой безраздельно властвовала ночь. Словно и не существовало никогда той тропинки из огней, что с готовностью ложилась под ноги, стоило лишь приблизиться. Сейчас все выглядело, как в первые мои визиты — ни единого даже самого слабого проблеска, светлячки, и те куда-то попрятались. Меня здесь совершенно точно не ждали, а может и вовсе не желали видеть. Но ворота, тем не менее, послушно распахнулись — печать высшего продолжала исправно действовать.
На краткий миг задержалась у ограды — у той невидимой черты, что отделяла парк от улицы, а потом быстро пошла к дому.
Миновала пасмурный, будто замерший в ожидании грядущих неприятностей, парк. Зашла в неосвещенный, слепой дом и…
Куда дальше?
— Там… — подсказали сбоку свистящим шепотом, и меня легонько толкнули в нужном направлении… — Иди…
Хвич уже здесь. Кто бы сомневался.
Дверь в кабинет на этот раз была закрыта. Я постояла возле нее, колеблясь, а потом нажала на ручку и шагнула в комнату. Здесь сегодня тоже хозяйничала тьма, и ей совершенно не мешали чуть заметно тлеющие в камине угольки.
Мрак… Неясные, шелестящие шорохи… И тени, густыми черными сгустками скользившие в воздухе. Они кружили, сталкивались, разлетались, а потом снова прижимались друг к другу, сплетаясь в невероятные, причудливые фигуры. Картина казалась такой странной, пугающе-чуждой, что я невольно попятилась. И тут же справа что-то звякнуло.
— Лис?
Айтон сидел на полу, прислонившись спиной к стене — одна нога вытянута, другая согнута в колене, — и держал в руке небольшую плоскую флягу. Я узнала его лишь по голосу, потому что самого высшего словно и не было. Только тусклый серебряный контур, очерчивающий фигуру, внутри которого клубилась, волновалась, рвалась наружу все та же тьма. Стало жутко.
— Что ты здесь делаешь? — в ледяном тоне плескалось раздражение.
— Доброй ночи…
Наверное, я выбрала не самое лучшее начало разговора, потому что на мое приветствие даже не ответили. Вернее, ответили, но совсем не так, как я рассчитывала.
— Не припомню, чтобы звал тебя, — колючая насмешка в голосе заставила зябко поежится. — Неужели, соскучилась, лисичка? Прости, но сегодня у меня нет настроения тебя развлекать. Как видишь, я немного не в форме.
— Вам плохо…
— Верно подмечено… — Мне небрежно отсалютовали флягой. — Ничего. Не в первый раз. Справлюсь.
— Если я могу хоть чем-то помочь…
— Ты? — хриплый смех, больше похожий кашель. — И как же ты собираешься помогать, девочка? Ты маг? Целитель? Высший? С какой стати вдруг возомнила, что способна помочь?.. Что вообще мне нужна? Кто внушил
