— Лорд Нетгард, вы согласны?

На лице Айтона мелькнуло странное, нечитаемое выражение. Он подобрался, губы сжались в твердую, суровую линию, и мне внезапно почудилось, что он откажется. Не потому, что отвергает меня, нет. Из самолюбия. О, эта непробиваемая гордость алхоров! Сколько из-за нее проблем.

Когда-то — кажется, это было давным-давно, совсем в другой жизни — лорд-протектор заключил со мной договор, купил, предложив стать его альтэ. Теперь уже я, фактически, выкупала его из рабства. Как причудливо порой меняется судьба, замыкая круг событий.

Захочет ли самолюбивый высший, чтобы женщина предъявляла на него права?

Вздохнув, мысленно потянулась навстречу Айтону, открываясь. Пуская в мысли, эмоции и позволяя прикоснуться к своему источнику.

«Смотри, я вся перед тобой, как на ладони. Во мне нет желания подчинить, властвовать. Я делаю это не для тебя и даже не для себя — для нас обоих. Потому что верю: у нас есть будущее. А еще, потому что ты мне по-настоящему дорог».

Не знаю, услышал ли Айтон, но напряжение ушло из его позы. Он улыбнулся, открыто, ясно, и произнес:

— Согласен.

Главный зал храма Сахтара… Мне впервые довелось оказаться здесь.

Огромное помещение, наполненное возбужденно переговаривающимися алхорами, утопало в полумраке. Облицованные гладкими темными плитами стены. Пол из полированного угольно-серого мрамора. Едва различимый в туманной мгле высокий потолок. Больше ничего разглядеть не удалось, да и времени на это не было.

Мы с Айтоном шли к алтарю — массивной непроницаемо-черной глыбе в противоположном конце зала, где уже стояли жрецы.

Позади остались дед с прадедом, отец, мама с Тири — неугомонная лисичка неожиданно быстро позволила себя уговорить, и сама послушно прыгнула к маме на руки. Впереди ждала неизвестность.

Пятеро высших, закутанных в первозданную тьму так плотно, что даже я не могла различить их лиц и фигур, лишь общие контуры тела, слаженно колыхнулись нам навстречу.

— Что ищете вы в храме Сахтара? — прозвучал первых ритуальный вопрос.

— Подтверждения, что мы — магическая пара, — ответил Айтон. Я лишь кивнула, соглашаясь с его словами.

— По своей ли воле вы здесь?

— Да.

— Готовы ли принять ответ Темнейшего, каким бы он ни оказался?

— Готовы, — одновременно выдохнули мы.

— Да будет так, — торжественно провозгласил верховный жрец, и все пятеро отступили, открывая нам путь к алтарю и к каменной чаше на нем.

Мы сделали последние несколько шагов и опустили ладони в чашу. Если мы пара, Сахтар обязательно даст знать, связав нас своим огнем. Если же нет… Об этом не хотелось даже думать.

Холодный камень льдом обжег пальцы. Я судорожно сглотнула и прикрыла глаза, пытаясь справиться с волнением. Слушая, как жрецы, то понижая, то повышая голос, чеканят слова древних заклятий на священном языке демонов.

Долгое время ничего не происходило. Сердце сжалось в нехорошем предчувствии. Неужели, ошибка?

Но тут служитель Темнейшего почти выкрикнул итоговую фразу, и в чаше вспыхнул черный огонь, поглотив наши руки почти до локтя. Ладонь Айтона, там, на дне чаши, нащупала мою, крепко стиснула. Я ответила слабым пожатием, зачарованно глядя в темное пламя, которое скользило по коже, но не обжигало, а омывало, наполняло теплом и уверенностью.

— Великий Сахтар явил свою волю… — начал верховный жрец.

Но тут огонь неожиданно взметнулся выше, переливаясь из чаши и окружая нас с Айтоном плотным коконом.

Серебряное солнце под сердцем запульсировало быстро и гулко, почти болезненно. Тьма рванулась из тела, сплетаясь с тьмой Айтона и с языками черного пламени в единое целое. Мы буквально горели, с ног до головы объятые огнем и окруженные нашей общей тьмой.

А потом передо мной выросли две громадные тени — черная, рогатая и светлая, тонкая, изящная. Они надвинулись, нависли над нами, вглядываясь в лица, одновременно протянули ладони к нашим головам и… пропали.

Огонь тут же погас, а моя тьма, нехотя рассталась с тьмой Айтона и, в последний раз скользнув вдоль нее, вернулась ко мне.

Несколько мгновений в храме стояла потрясенная тишина.

— Гхм… — старательно откашлялся верховный жрец. — Темнейший не только явил свою волю. Он, в милости своей, благословил… пару.

— И Пресветлая тоже, — ошарашено пробормотал его помощник.

Это что, я сейчас видела Сахтара и Каари? Хыг побери…

— Помнится, вы собирались обсудить с Кронердом детали и условия помолвки, лорд Нетгард? — раздался позади меня бодрый, чуть насмешливый голос прадеда. — Похоже, вопрос отпал сам собой.

— Да, боюсь, он уже не актуален, — задумчиво откликнулся отец Айтона, и я удивленно обернулась.

Не актуален? Помолвки не будет? Но почему? Мне казалось, нас признали парой. Или… все-таки нет?

Хотела спросить об этом, но меня опередили.

— Поздравляю, — отец шагнул вперед, крепко обнимая меня. Ударил Айтона по плечу. — И тебя тоже, везунчик. Не могу сказать, что я в восторге. Дочь так быстро отдавать не собирался, ей еще учиться и учиться, но с волей бога не поспоришь. А уж с решением двух богов сразу — тем более.

— Отец? — я недоуменно уставилась на Кронерда, ожидая объяснений.

Не знаю, что я надеялась услышать, но только не…

— Боги обвенчали вас, Элис.

— Что?

— Посмотри на руки.

Я опустила взгляд вниз и ахнула. От кистей вверх почти до самых локтей по нашим все еще скрещенным рукам растекался один и тот же замысловатый узор. Словно нанесенный тонкой кистью, которую обмакнули в черную краску.

Пришедший в себя верховный жрец объяснил, что брачные браслеты носят простые пары, а истинные — получают татуировки, а затем начал многословно толковать значение каждой завитушки. Нас наделили в браке равными правами, но семьи не объединили. Каждый остался преемником собственного рода и дара. Это означало лишь одно — боги предсказывали рождение нескольких наследников, для обеих семей. Эверашей и Нетгардов.

Вслед за этим я попала в объятия Айтона и, закутавшись в них, слушала поздравления мамы, деда, прадеда. А вокруг уже теснились высшие. Все спешили пообщаться с теми, кого соединил сам Сахтар. Даже Ройстан подошел. Не глядя на меня, выдавил несколько слов, пожал руку Айтону, криво и блекло улыбнулся. А вот Серкус приблизиться не соизволил. Впрочем, я этому только порадовалась.

Неожиданно навалилась страшная усталость. Слишком много всего