Шутливый тон не предполагал ответа, и я неуверенно улыбнулась.

— Скорее всего, оно просто отреагировало на магию Хозяйки. Думаю, наш дар отличается от мужского, хотя бы немного.

— Может и так, — отец все еще не отрывал взгляда от зеркала. — Женщины-алхоры рождаются очень редко, за всю историю — единицы, а среди ныне живущих вообще нет ни одной. Что касается нашего рода, ты — вторая. Так что выводы делать сложно. Если будет желание, спросишь в кругу предков, обычно Ларуит отказывается общаться, но с тобой поговорит, уверен.

Грядущая встреча с семейными призраками до сих пор если и не пугала — то беспокоила уж точно, и я поспешила сменить тему.

— А как зеркало действует, что показывает? Прошлое? Настоящее? Возможное будущее? Или это всего лишь иллюзия? То, что никогда не случится?

В последнее верить совершенно не хотелось.

— Насколько я понял из записок самой Ларуит, правда очень кратких и туманных, в зеркале отражается то, что уже произошло. Все вполне реально, — успокоил отец. — А вот принцип действия так и остался неясен. В юности я пытался разгадать секрет этого легендарного семейного артефакта. Читал, исследовал, сидел тут дни и ночи напролет в надежде на случайное озарение, но потерпел неудачу, как и остальные Эвераши до меня. А вот у тебя получилось. Как?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Дотронулась и все.

— Попробуй еще раз, — глаза отца загорелись исследовательским азартом. — Пожалуйста, Элис. Подумай, о ком ты желаешь узнать?

— Талим… Хочу увидеть сына Нэссы.

Я протянула руку к сапфировому яблоку, аккуратно обвела серебряные завитки рамы. Еще раз. Еще. И… ничего. Зеркало так и не отозвалось на мои прикосновения.

Комнату я покидала со смешанными чувствами — досада и облегчение сплелись в душе в тугой неразрывный узел. Меня беспокоила судьба ребенка, расстраивало, что я ничего о нем не выяснила. И в то же время я испытывала странное удовлетворение от того, что зеркало мне не подчинилось. Слишком велико было бы тогда искушение «нырять» в прошлое людей, подглядывать за ними. Начнешь с малого и не заметишь, как втянешься.

В детской мы пробыли недолго. Мелкие фамильяры, ласковые и забавные, как все малыши, так и не смогли отвлечь от мыслей о том, что я сегодня увидела, и отец, заметив мою рассеянность, поспешил увести меня домой.

— Рассказывай, — велел он, как только мы оказались в кабинете.

Внимательно выслушал, перебив только один раз, когда я впервые упомянула о разрыве помолвки.

— Решился все-таки. Молодец. Я в свое время так и не сделал последнего шага. Но мне тогда казалось, что я не нужен Иль, что потерял ее навсегда, а ему есть, за что бороться.

Когда я закончила, он некоторое время молчал. Хмурился.

— Значит, Тэйну известно, что ты у меня, хоть он и не догадывается, кто ты. Что ж, этого следовало ожидать. Семейные слуги знают о твоем статусе, но они связаны клятвой верности и никому ничего не скажут. А вот на первых этажах много случайных посетителей, наемных работников, до которых наверняка дошли слухи о девушке, что недавно поселилась в Хуспуре. Среди них могли быть и люди Тэйна… — отец побарабанил пальцами по столу и веско добавил: — Проверю. И каким образом он собирается добывать доказательства, которые грозился предоставить, тоже. Я, конечно, не курирую разведку, как Серкус, но тоже кое-что умею.

— А его угрозы Айтону… Насколько они реальны?

Я затаила дыхание.

— Более чем, — помрачнел Эвераш. — Тэйн никогда не разбрасывается обещаниями, и, если о чем-то предупреждает — выполняет. В его ведомстве, действительно, есть собственная библиотека с редкими рукописями и сводами старых правил и законов. Формально все взрослые алхоры имеют туда доступ, фактически же ею пользуются лишь сотрудники его управления. Сахтар знает, что Серкус может там прочитать, а потом потребовать от Айтона, как пострадавшая сторона. Высшие редко разрывают помолвку, только если встречают свою магическую пару. В таких случаях принято выплачивать компенсацию золотом и редкими артефактами. О сумме договариваются, или она определяется советом. Но что придумает Тэйн, остается только гадать… Ладно. Пропуск в библиотеку я тоже получу. Посмотрим…

Он резко поднялся.

— Иди отдыхать, Элис, и не переживай понапрасну. Айтон уже взрослый мальчик. Справится.

Рассвет принес радостную новость — наконец-то приехала Уна. После объятий, слез, расспросов, рассказов, охов и ахов наша верная служанка, уставшая, потрясенная, но очень счастливая, отправилась отдыхать в дом на взморье, который у Эвераша, как оказалось, все-таки был.

— Заодно там все и подготовит к нашему визиту, — подмигнув, сказал мне отец.

Кстати, он обещал в ближайшее время создать артефакт, который позволит Уне перемещаться по этажам башни без вреда для здоровья.

Следующие несколько дней промелькнули в делах, занятиях, посещениях питомника и мыслях о лорде-протекторе. А потом, в одно прекрасное утро после завтрака отец огорошил меня известием:

— Элис, Айтон Нетгард официально просит меня о встрече с тобой.

— Он… здесь? — провела языком по внезапно пересохшим губам.

— Скоро будет. Я предложил ему помощь в расследовании — если Серкус Тэйн замешан в этом деле, то я, как член совета, обязан вмешаться, — и Айтон согласился. Мы договорились сегодня все обсудить, а потом он настаивает на свидании с тобой. — Эвераш всмотрелся в мое лицо и быстро добавил: — Если ты против, я откажу. В очередной раз.

— В очередной раз? — повторила я удивленно.

— Он давно уже рвется в Хуспур и засыпает меня просьбами… нет, требованиями пустить его к тебе. До сих пор я возражал — ты была не в том состоянии, но сейчас твоя магия почти стабилизировалась, и я не вижу причин для отказа. Вам давно пора все обсудить. Впрочем, если ты не готова или не хочешь…

Он не закончил, вопросительно глядя на меня.

А я… Я сама не понимала, чего хочу. Встретиться с Айтоном или, наоборот, никогда в жизни с ним не сталкиваться. Внимательно выслушать все его объяснения, а, может, — чем Сахтар не шутит — и оправдания, откровенно поговорить или до скончания веков больше не перемолвиться с ним ни единым словом.

Принять…

Прогнать…

Обнять…

Отвернуться и уйти…

Противоречивые желания рвали меня на части, я не узнавала саму себя. Где спокойная, выдержанная варрийская аристократка? Неужели от нее ничего не осталось? Что