Они не понравились Николаю сразу уже своим внешним видом. Разительно отличавшиеся друг от друга толстяк по кличке Бурый и длинный как жердь экспонат с погонялом Спица.
Оба, судя по отечным, иссиня-красным лицам, были профессиональными пьянчугами. Торговали они всем, что попадалось под руку, но дело явно не спорилось.
Впрочем, Бурый и Спица были довольны жизнью, они без устали болтали на самые разные темы и по очереди прикладывались к фляжке с самогоном.
Вездеход знал таких, живущих одним днем людей, готовых за пару патронов продать душу дьяволу и решавших проблемы по мере их поступления.
Своего попутчика челноки совсем не замечали, а если и смотрели в его сторону, то с явной неприязнью. Грязные, небритые, в рваной, не по размеру одежде, они считали чистюлю-карлика ягодой не своего поля и терпели лишь потому, что им хорошо заплатили.
«Таганскую» миновали не останавливаясь. Спица, сделав глоток из фляжки, передал ее дружку.
– А че, Бурый, про девку с «Комсомольской» ниче нового не слыхать?
– Ты про какую? Девок много. Проститутку захотелось? Так для этого другие станции есть. На кой тебе «Комсомольская» сдалась-то? Вот товар сбросим и на Черкизон подадимся, а там выбор большой – хошь девку, хошь бабку наяривай. Ха-ха-ха!
– Дурак, ты Бурый. Причем тут проститутки? Я о призраке говорю.
– А! Бабу, которую во время штурма «Комсомольской» красными прибили?
– Ну!
– Появляется. А почему бы и не появляться? На то она и привидение. Мы помрем, а она по туннелям шастать будет. – Бурый свернул самокрутку, с придыханием затянулся. – Не исчезнет она до тех пор, пока не найдет тех, кто над ней измывался. Ну а попутно других будет убивать. Ненавидит она нашего брата мужика, так-то…
– А как убивает? – не унимался Спица. – Душит, что ли?
– Ну ты и баран! Привидение не может душить. Пугает она. От страха помираешь.
– Это как?
– Ну, как мне рассказывали, охотится она на тех, кто в одиночку идет. Сначала, значит, холодно становится, будто ветер ледяной откуда-то дует. Потом – стонет и плачет кто-то. Кажется, что совсем рядом. Если пойдешь на этот звук – пиши пропало, сам не заметишь, как она тебя в одно из своих укромных мест заманит, а там уж…
– Вот жуть-то! – поежился Спица. – А мы как раз через «Комсомольскую» проезжать будем. Зачем ты этот разговор затеял?
– Я?! Ты ж сам расспрашивать начал!
– А ты мог бы сказать: не знаю!
Слушая препирательства челноков, Вездеход мысленно улыбался. Наивные пьяницы. Зачем придумывать каких-то монстров из потустороннего мира, если их и без того полно? Живых, вполне себе теплокровных. Перечислять их можно часами. Но жители метро не могут без фольклора. Так проще объяснять самому себе, почему все вокруг так плохо. Виноваты в этом Путевой Обходчик, Девушка с «Комсомольской» и другие обитатели царства мертвых, которые поселились в метро. А красные, фашисты и разная бандитская сволочь – дело другое. Пусть сволочи, но свои. Живые…
– А ты уже и в штаны наложил! – расхохотался Бурый. – Думай о делах. Соляра заканчивается. На «Курской» заправляться будем. Патроны готовь.
– Подготовлю. – Спица лег на мешки, вытряхнул себе в рот остатки самогона из фляжки и закрыл глаза. – По туннелям… Шастает… От страха помираешь. Эх, Бурый, Бурый…
Ближе к «Курской» чахоточный двигатель стал работать с перебоями. Дрезина дергалась, как паралитик, но Бурый не обращал на это внимания. Вездеход думал, что колымага челноков не сможет доехать до «Курской-кольцевой», но случилось чудо – дрезина добралась до блокпоста. Ганзейский офицер со скучающим видом проверил документы у Бурого, Спицы и Вездехода.
– Проезжайте, но долго здесь не задерживайтесь.
– Только заправимся, господин офицер. – Бурый раболепно закивал головой. – Только заправимся и дальше покатим.
– Ага. Катитесь к чертовой матери. Тут и без вас грязи хватает.
Бурый оставил Спицу и Вездехода на дрезине, а сам, прихватив канистру, отправился на станцию и затерялся в толпе военных, торговцев и прочих жителей метро, путешествующих по Кольцевой линии или живущих на ее станциях.
Вездеходу не терпелось расстаться с попутчиками. Мыслями он уже давно был в Берилаге. Оставался всего один перегон и он, наконец, перестанет видеть порядком надевшие рожи челноков, займется делом. На «Комсомольской» придется как-то выкручиваться. У него два варианта. Перебраться с Кольцевой на Красную Линию и добираться до концентрационного лагеря имени Берии по метро или выйти на поверхность… Второй вариант был предпочтительнее. Банда, с которой расправился Макс, была послана за ним кем-то из Корбутов. А это означало, что на Красной Линии его могут ждать. Зачем же он им понадобился?
Бурый вернулся через полчаса с полной канистрой. На пару со Спицей они принялись заправлять двигатель и копаться в его металлических кишках. Вездехода насторожило то, что разговаривают его попутчики шепотом. С чего бы это?
Носов пытался разобрать, о чем говорят челноки, но те, закончив с двигателем, даже отошли в сторону. Когда Вездеход перехватил взгляд Спицы, то насторожился еще больше. Длинный не умел скрывать свои мысли. То, о чем он думал, было написано на роже, и Николай сразу понял, что речь идет о нем. Судя по всему, во время похода на станцию что-то случилось, и Бурый теперь делился новостями со Спицей.
Можно было разрулить все прямо сейчас. Спрыгнуть с дрезины и, ничего не объясняя челнокам, затеряться в толпе, но… Хорошо бы узнать то, что знал Бурый.
Вездеход сунул руку в свой рюкзак. Достал трубку и связку игл. Так, на всякий случай.
– Ну вот и все. – Дрезина жалобно скрипнула под весом взобравшегося на нее толстяка. – Заправлены под завязку. Едем, Спица, прямо к твоей тетке, что по туннелям бродит. И помни – сначала холодно станет, а уж опосля…
– Заткнись, Бурый. – Спица перекрестился. – Самогоном-то не забыл разжиться?
– А то! Держи, алкаш. – Бурый протянул дружку полную флягу. – Пей, но помни – привидение особенно пьянчуг не любит. С ними у нашей бабенки разговор короткий.
– Ну ты и сука, Бурый!
Двигатель вновь зачихал и окутал их облаками сизого дыма. На выезде со станции документов уже никто не проверял.
Когда дрезина углубилась в туннель, Бурый вдруг соизволил снизойти до карлика.
– А ты вообще кто по жизни будешь, малец?
– Я-то? Ну, можно сказать – вольный стрелок.
– Шуткуешь. А нам вот со Спицей не до шуток.
– Это еще почему?
– Можно из-за тебя, вольный стрелок, неприятностей огрести. Спица, забери-ка у малого его автомат. Отдай по-хорошему. Вернем, когда тебя на место доставим.
– Раз уж так решили, пожалуйста. – Вездеход пожал плечами, отдал «калаш» длинному. –
