Глава 11

Иерихонская труба

Биполярное расстройство личности… Эти слова Вездеход когда-то услышал от Феррума. Тот даже объяснил, что это такое, но карлик ни фигушки не понял. А вот сейчас, в каморке, где ставил свои опыты Феррум, Вездеходу казалось, что подобный кавардак из приборов, колб, пробирок, книг и бумаг на огромном, занимавшем большую часть помещения, столе свидетельствовал о биполярном расстройстве личности у самого хозяина каморки.

На «Автозаводской» Носова встретили с распростертыми объятиями. Узнав о появлении карлика, сам комендант станции комиссар Русаков пригласил его на кружку первача. Николай принял приглашение и с наслаждением отдохнул в компании людей с разным цветом кожи, объединенных общей мечтой о справедливости, которая не носит избирательный характер.

Среди них он чувствовал себя своим, мог говорить о том, что думал, спорить с собеседниками или разделять их взгляды. В этом кругу единомышленников не было провокаторов, наушников и шпионов, не в чести были недомолвки и лживые пропагандистские лозунги.

На другой день Вездеход гулял по станционному залу Города Мастеров, находя общие темы для бесед со старыми знакомыми. Здесь, среди умельцев, зарабатывающих на хлеб насущный своими руками, и был его настоящий дом. Именно здесь, на «Автозаводской», а вовсе не на «Боровицкой», его могли выслушать, искренне посочувствовать и помочь всеми доступными способами.

Вдоволь наболтавшись с друзьями, карлик направился к комиссару Первой Интернациональной.

– А кто теперь обитает в каморке Феррума?

– Скажешь тоже, – усмехнулся комендант. – Нет желающих там обитать. Как умер хозяин, так и… Колдуном его здесь считали, побаивались. Поначалу я хотел все причиндалы Феррума из каморки вынести, под жилье ее приспособить, но потом передумал. Не колдуном ведь Феррум был, а ученым. Причем великим. Не понимали мы его, как это часто случалось в истории. Не понимали из-за своей тупости и ограниченности. Вот почему я его лабораторию до лучших времен запер.

Комиссар помолчал, встал и распахнул дверцу настенного шкафчика. Выставил на стол бутылку, две алюминиевые кружки и тарелку с вяленой свининой. Плеснул первача.

– Давай, что ли, помянем Феррума. Хороший мужик был…

Встреча с Русаковым закончилась тем, что Вездеход пришел к каморке химика с ключом. Висячий замок удалось отпереть не сразу – было видно, что помещением долго не пользовались. Вездеход чувствовал на себе взгляды мастеров, которые оторвались от своих верстаков, чтобы посмотреть на смельчака, отваживающегося войти в пещеру колдуна.

Вообще-то Николай не собирался разбирать вещи Феррума. Он рассчитывал найти яд, которым ученый пропитывал деревянные иглы – уж очень не хотелось добираться без них до «Чкаловской» и иметь дело с псами-мутантами. А еще Вездеход хотел спрятать в каморке заработанные патроны. Шляться с таким ценным грузом по метро было бы крайне неосмотрительно, да и весил он немало.

Если он договорится о выкупе, то вернется на «Автозаводскую», чтобы забрать свое добро.

Немного осмотревшись, Носов отыскал бутылку с машинным маслом и пустую плошку с высохшим фитилем. Теперь освещенная хаотичность нагромождения феррумовского скарба стала еще очевиднее. Карлику вдруг захотелось узнать, над чем ученый работал в последние дни.

Вездеход придвинул к столу табурет, положил на него несколько фолиантов потолще и взгромоздился на них так, чтобы маленький рост не доставлял больших неудобств. Не зная, с чего начать, стал перекладывать листки исписанной бумаги в одну сторону, а книжки в другую. Подняв один лист, он увидел Библию в потрепанном черном переплете. Книга была заложена тем, что попалось Ферруму под руку – отверткой.

Заинтригованный Носов раскрыл Библию. Иисус Навин. Глава вторая. Что могло заинтересовать ученого в такой книге?

– И семь священников пусть несут семь труб юбилейных пред ковчегом, – прочел Вездеход вслух. – А в седьмой день обойдите вокруг города семь раз, и священники пусть трубят трубами. Когда затрубит юбилейный рог, когда услышите звук трубы, тогда весь народ пусть воскликнет громким голосом, и стена города обрушится до своего основания…

Познания карлика в Святом Писании были более чем скромными. Он знал историю Христа, рассказанную в вольным изложении одним полупьяным сталкером, которого ни с того ни с сего потянуло на проповеди.

Книги же, прочитанные самостоятельно, не укладывались в определенную систему: Коля глотал все, что попадалось на глаза, когда для чтения находилось время. Техническая литература, беллетристика, детективы и даже газетные статьи, повествующие о новостях, проблемах и достижениях довоенного мира. Все прочитанное превратилось в голове карлика в некую невообразимую кашу из хаотичных познаний в разных областях и всевозможных заблуждений. Любимой же книжкой Вездехода, в чем он боялся признаться из боязни оказаться причисленным к детям, была «Сказки дядюшки Римуса»[10]. Приключения братцев Кролика и Лиса почему-то запали ему в душу, и он мог цитировать их наизусть.

Странная история Иерихона, который сравняли с землей в ветхозаветные времена, была весьма познавательна в плане расширения кругозора. Правда, Вездеход никак не мог взять в толк то, чем Иерихон мог заинтересовать Феррума.

Жителей города истребили, над руинами произнесли проклятие… И что с того?

Карлик принялся рассматривать стопку листков, скрепленных ржавой скрепкой. Газетные вырезки. Страницы из книг… Что-то о динамиках, диффузорах и другой акустической хрени. Так-так. В трагической истории Иерихона тоже присутствовала акустика. Стены ведь рухнули от рева рогов…

Николай оторвал взгляд от Библии и увидел прикрепленный к дощатой стене каморки обрывок бумаги с начерченной от руки линией и кружочками на ней, обозначавшими станции метро.

Таганско-Краснопресненская линия. Рядом со станцией «Полежаевская» Феррум изобразил что-то похожее на трубу и поставил знак вопроса. Потом, уже другими чернилами, добавил три восклицательных знака.

Носов встал, подошел к карте, чтобы рассмотреть ее ближе. Все-таки станция «Полежаевская» была ему родной, и ее зловещая история продолжала будоражить ум.

Так что же пытался сказать Феррум? Он раскрыл загадку исчезновения жителей станции? При чем здесь пионерский горн? Труба? Твою ж мать! Носов даже подпрыгнул от своего открытия. Библейская легенда и пионерский горн! Последний, в интерпретации Феррума, обозначал иерихонскую трубу!

Карлик вернулся к столу и принялся перебирать листки. Вскоре он наткнулся на рисунок, изображавший странное существо в нескольких видах так, что анатомия животного представлялась довольно четко.

Явно