— Хочешь есть? — спросила Тэлана.

Покосилась на полки с маминым сыром. Что ж, возможно, эльфёныш просто забрался сюда, потому что голодный. Говорили, в Приютах не хватало мест и еды.

— Ты вообще меня понимаешь? — спохватилась Тэлана. Многие эльфы легко говорили на имперском. Но мало ли.

— Я тебе не дикий зверь. Конечно, понимаю.

Слова вроде как были грубыми, но звучали необычно. Эльф без труда говорил на имперском, но его интонации, манера речи были такими, как будто он привык к совсем иному. К чему-то более певучему, текучему, а не отрывистым словам. Он пытался превратить их во что-то более мелодичное.

Тэлана так удивилась звучанию, что почти не обратила внимания, как эльфёныш так же быстро убрал кинжал. Тот исчез в высоком сапоге, а сам эльф выпрямился, оказавшись выше почти на голову.

Отец нанял пару эльфов помогать на складе. Они хоть и выглядели хрупкими, но оказались выносливыми. Но плечи их поникли, а по возрасту они явно были намного старше.

Этот же явно был юным, а стоял, гордо расправив плечи и выпрямившись. Уж точно не на полях работал в Эльранде. Видимо, сын кого-то из их аристократии.

— Я прятался от дождя. Благодарю за гостеприимство, я пойду.

Тэлана хотела возмутиться, куда это он собрался. Не то чтобы она собиралась звать стражников из-за вторжения, но ей было интересно. К тому же, мама всегда говорила, что стоит помогать тем, кто нуждается в помощи, а эльфёныш явно нуждался. Не просто же так он ушел из Приюта и размахивал кинжалом при малейшем шорохе.

Певучие интонации гостя снова завораживали, так что Тэлана вздрогнула, когда он закашлялся. Хриплый, болезненный кашель настолько скрутил эльфа, что он опустился на колени, пытаясь прийти в себя.

Так вот почему он искал убежища от дождя, а спал совсем не чутко! Он просто болел. Тэлана слышала, что в Эльранде другой климат, так что попадая в Валагар, многие заболевали. Просто небольшая лихорадка с кашлем, которая проходила за пару дней — если было место, где эльфийские беженцы могли быть в тепле и пить травяные настои. Обычно в Приютах такой возможности не было, так что болели эльфы долго.

Гость едва перевел дух, как тут же снова вскочил, как будто не желал показывать слабость. Его заметно пошатывало, а глаза лихорадочно блестели, но он посмотрел за спину Тэланы, на выход.

— Идем, — решительно сказала девушка. — Веди себя тихо, пока не доберемся до моей комнаты. Родители не должны знать. У меня найдется чистая одежда и питье от кашля.

— У тебя будут проблемы.

— Глупости!

Вообще-то отец не то чтобы высказывался сильно против эльфов, но не зря слушал разговоры о них. Он тоже был не доволен, что столько беженцев наводнило Валагар. Конечно, он будет против! Эльф влез к ним на склад, а она ведет его домой.

Хотя мама наверняка одобрит. Она всегда была мягкой, так воспитывала и Тэлану. А уж после смерти сына стала еще мягче. Тэлана почти услышала мамин голос: «я бы хотела, чтобы и для твоего брата кто-то сделал то же самое, а не бросил его умирать».

Эльф на умирающего похож не был, но Тэлана всё равно решила помочь. У него же вряд ли было много сил возражать. Он прищурился:

— Если я смогу принять ванную, моя благодарность не будет знать границ.

Девушка кивнула:

— Меня зовут Тэлана. А ты?..

— Кинарис.

Она знала, что даже у последнего эльфийского крестьянина мелодичное длинное имя и пафосное прозвище, над которыми обычно смеялись имперские горожане. Например, эльфийского короля звали Лиорис Рассекающий клинок — и еще десяток титулов.

Покидая родную землю, многие эльфы считали, что лишались в том числе и имен. Так что короткое имя эльфа было понятно.

Ступал он абсолютно бесшумно, даже в доме. Они умудрились подняться в комнату Тэланы, не потревожив ни единой половицы, что можно было считать победой. Тэлана распорядилась наполнить ванну, которая стояла в отдельной комнате, у брата нашла какую-то простую одежду. Они почти не заходила сюда с момента его смерти, но сейчас некогда было об этом думать.

Тэлана ждала у себя, но, когда услышала, что слуги поднимаются наверх, запаниковала, что если увидят ее и одновременно услышат плеск в ванной… девушка метнулась в маленькую комнатку, где стояла лохань с теплой водой, и закрыла за собой дверь.

Как оказалось, Кинарис уже помылся и надел штаны. Он стоял спиной к Тэлане и тянулся за рубашкой, так что она со смущением увидела его обнаженную спину. Эльф и правда был худым, вряд ли хорошо питавшимся в последнее время. Но больше внимания привлекали татуировки, змеящиеся в каком-то необычном рисунке по спине. Многочисленные завитки будто светились изнутри ровным синеватым светом.

Спина скрылась под рубахой, а Тэлана поспешно отвернулась. Глазеть на эльфа ей совсем не хотелось, хотя он не очень-то отличался от местных. Как говорили, у них более тонкие кости да сильно вытянутые уши, более чуткие, чем у людей.

Рушнара шепотом рассказывала, что эльфы еще и хороши в постели, а выносливость делает многих из них желанными гостями в борделях и домах местной знати… но Тэлана хоть и слушала с любопытством, смутно себе всё это представляла.

Она, конечно, мечтала, что однажды они с Варном, братом Рушнары, поженятся, но пока их хватало только на прогулки вечерами, а от прочего Тэлана отказывалась. Не то чтобы ей не хотелось… она просто не была настолько уверена в Варне.

— Ты пришла за благодарностью? Как быстро ты хочешь.

Его негромкий певучий голос раздался совсем рядом. Тэлана вздрогнула и обернулась, уперлась взглядом в гостя. Рубаха брата тоже оказалась ему великовата, висела на узких плечах. Завязки у ворота Кинарис не стягивал, так что была видна его грудь и тоже небольшие росчерки татуировок. И тонкие выпирающие ключицы.

Глаза у Кинариса оказались чуть раскосыми, как у всех эльфов, и такими прозрачно голубыми, каких никогда не бывало у людей. Тэлана бессовестно пялилась на них, удивляясь оттенку, так что не заметила, когда эльф наклонился и легонько поцеловал ее.

Это было совсем не то же самое, что с Варном. Тот всегда действовал грубовато, Кинарис же касался так, будто его губы — крылья бабочек или ночных мотыльков. От него пахло цветочным мылом Тэланы, но еще как будто чем-то неуловимо терпким, магией его родных лесов и эльфийских городов, где, как говорили, в воздухе неуловимая серебристая пыльца, делающая всё вокруг чуточку нереальным.

Кинарис был эльфом и этим мерцанием. Живым, осязаемым, кто наверняка прятал