Марина не знала, сможет ли еще когда-нибудь спуститься в метро. Сможет ли войти в какой-либо поезд без ужаса, без мыслей, что опять – опять! – в вагон ворвутся люди (НЕ люди) с оружием и начнут убивать, издеваться и угрожать смертью тем, кто пока жив.

Сможет ли она теперь смеяться или улыбаться при виде черных очков, сможет ли видеть вокруг не врагов и вампиров (О господи! Какие вампиры, ты в своем уме?), сможет ли жить, как раньше?

Марина не знала, и поэтому машинально считала шпалы, по которым шла, поглядывала на затянутый в рыжий кожух контактный рельс и думала, что этот день теперь запомнит навсегда.

Сегодня она родилась во второй раз.

Анерига стоял около поезда и задумчиво считал трупы: масанов, челов… Мимо него прошла девушка, и он проводил ее взглядом: девушка, сама того не замечая, шептала: «Не люди… Они не люди…» Нав некоторое время поразмыслил, решая, стоит ли устроить еще одну «жертву террористов», а потом понял, что вряд ли чела кому-то расскажет то, что поняла.

И вряд ли ей кто-то поверит.

Марина припарковалась около бордюра и вышла из машины. Вечерело. Легкие сумерки разгонялись уличными фонарями, на асфальт падали редкие мелкие снежинки, и девушка поежилась – мороз кусал кожу лица и пальцы.

Она быстро прошла к дверям торгового центра и огляделась: даже спустя полгода ей везде чудились террористы. Не те же самые, но любые другие.

Психоаналитик, таблетки, отпуск, который ей предоставили на работе (и даже за счет фирмы отправили на отдых в Таиланд) – все это помогало, пока она была чем-то занята. На работу она вышла раньше времени – не могла сидеть дома и ничего не делать, на вечер записалась на танцы, потом – час бассейна, и, вернувшись домой, Марина уже не могла что-то делать – только падать в постель и спать.

А сегодня отменили занятия, и девушка решила, что можно сходить посмотреть кино. Там тоже много людей, нет рядом никого подозрительного… Но билеты она всегда теперь брала только на те фильмы, где не стреляли. А еще лучше – на мультфильмы.

Марина шагнула в царство света, вывесок и музыки и едва не столкнулась с высоким парнем. Ойкнула, извиняясь, и подняла на него взгляд. Замерла, потому что узнала рыжего, который был вместе с ней в том злополучном поезде. Судя по его лицу, он ее тоже узнал.

– Привет.

Марина кивнула, слабо улыбнувшись. Она еще не поняла, хочет ли общаться с ним, но он поймал ее за локоть и отвел в сторону от дверей.

– Не думал, что еще раз увидимся. У тебя забавная привычка – хвататься за меня, как за поручень.

Девушка расстегнула шубку и встряхнула волосами, позволяя каплям воды разлететься по сторонам.

– Извини, я совсем не хотела на тебя наткнуться. Неловко получилось.

– Рад, что ты жива.

Марина сжала губы, опуская глаза. Хотелось то ли уйти, то ли кинуться ему на грудь с рыданиями. Она не общалась ни с кем из тех, кто был с ней в поезде. Слышала, что Нину не успели довезти до больницы, слышала общее количество жертв, искала потом по фотографиям того самого мужчину в костюме-тройке и, да, искала рыжего парня, но оба как в воду канули. А теперь стоит перед ней: живой, здоровый, серьезный, каким был и тогда. Красивый.

– Я тоже… рада.

– Пойдем посидим? Или ты к кому-то приехала? Тебя здесь ждут?

Марина посмотрела в его карие глаза и пожала плечами:

– Нет. Я с парнем рассталась… после того. Подруги… Тоже нет теперь. Так что я просто тут, потому что мои танцы отменились.

– Занимаешься танцами?

– Да.

– А я пошел на фехтование. Ну, помимо работы. Знаешь, у меня… отец умер. От сердечного приступа, тогда. А я себе этого простить до сих пор не могу.

– Почему?

Марина удивительным образом понимала, почему он говорит это ей. И говорит так. Она сейчас впервые осознала, почему сторонилась остальных – те, кто был с ней в том аду, поймут. Остальным не объяснить, отчего на глаза наворачиваются слезы.

– Потому что он за меня волновался.

– Ты не виноват. – Девушка взяла его под руку и кивнула на кафе, расположившееся неподалеку. – Пойдем поужинаем? Я хочу у тебя кое-что спросить. Кое-что странное.

– Раймонд.

– Что?

– Меня зовут Раймонд. А тебя?

– Марина.

Он пододвинул ей стул и сел рядом, протянув меню.

– Очень приятно. А что ты хотела спросить?

– Ты не заметил ничего странного в тех террористах?

– Например?

Марине хотелось выпить, но она закрыла страницу с алкоголем и теперь изучала, какой кофе тут подают. И не смотрела на рыжего Раймонда, потому что боялась прочесть в его взгляде: «сумасшедшая».

– У них… кровь была холодная. Это дурацкая мысль, я знаю, но мне кажется, что они похожи на вампиров. Такие же невероятно жестокие. И зачем-то были в очках. Значит, что-то скрывали. Наверное, они уже мертвы и…

– Марина.

– Что? – Она нахмурилась, сжимая пальцами меню.

– Вампиров не бывает.

Марина судорожно вздохнула и посмотрела на Раймонда, ожидая приговора. Но тот чуть улыбался, и улыбка у него была не обидная, а какая-то отстраненная.

– У нас их называют масанами. Не мертвые люди, а просто не люди. Другая раса.

Девушка моргнула. Фраза была неожиданной и удивительной. Кажется, теперь была ее очередь думать, что собеседник сошел с ума.

– Другая… раса?

– Да. Собственно, если ты не думаешь, что я сошел с ума, – расскажу больше. Если думаешь – то закроем тему и будем ужинать.

Марина вспомнила ледяную кровь на своих руках, вспомнила серые глаза и голос, говорящий: «Вера может все», вспомнила, что Раймонда не было в списках пассажиров и раненых. Что в больницы не поступал рыжий пациент и что сама лично видела, как его торс был разрезан от пояса до горла – неужели после такого можно выжить? Но ведь сидит перед ней – живой, улыбчивый, теплый. И решилась:

– Рассказывай. Я тебе верю.