– Спасибо, – я благодарно улыбнулась тану и взяла направление. – Она очень хорошо слушается, но занятия лишними не будут.

– Вас там научат правильно применять боль.

К Кацуми?!! Я не смогла скрыть своих чувств, и тан укоризненно покачал головой.

– Ш’ерра не должна быть столь миролюбивой. Она у вас еще совсем маленькая, можно исправить, но если ничего не делать, то вырастет бесполезное украшение вместо грозного оружия. Нужно меньше ласкать, больше наказывать, – безапелляционно заявил он. – Причинять сильную боль, когда лезет к чужим вот так, за лаской. К чужим она должна подползать с единственной целью – убить.

– Так ли это обязательно?

Мысль о том, что нужно издеваться над Кацуми, мне не понравилась, ей, похоже, тоже – она юркнула со стола мне в прическу и там затаилась, передавая свое возмущение.

– Танна, надеюсь, вы шутите? – холодно спросил следователь. – Что за сантименты? Вы будущий спецагент, в вас все должно быть нацелено на наилучшее исполнение приказа. Этак вы броситесь ее спасать, когда вам самой нужно будет спасаться, и все провалите. Запомните, ш’ерра – это лишь инструмент, такой же как удавка или артефакт. Подручное средство, которое просто меняется при неисправности. Ни в коем случае нельзя привязываться. Она должна выполнять приказы, а не чувствовать себя равноправным партнером. Удивительно, как вам кролика удалось задушить без ее возражения.

Он вопросительно на меня посмотрел, пришлось импровизировать.

– Кролик – это добыча, Кацуми понимает, когда можно, а когда нельзя.

– Разве что. – Он недоверчиво прищурился. – Я напишу докладную вашему ректору, чтобы вас с ш’еррой направили в серпентарий на исправление пороков воспитания, пока еще не поздно. Пожалуй, сделаю это прямо сейчас, пока не отвлекся.

Мне показалось, что Кацуми задрожала. Наверняка показалось, разве змеи дрожат? Но она очень сильно беспокоилась. И за себя, и за Берту, чего показывать ни в коем случае нельзя было. Я чуть подалась вперед и облизнула губы.

– Тан такой предусмотрительный, – промурлыкала я почти ему в лицо и хвостом махнула завлекательно. – Я вам очень признательна за беспокойство.

– Танна скучает вечерами?

В его взгляде появилась такая мужская заинтересованность, что я испугалась, не переусердствовала ли. От тана следователя, реши он, что я напрашиваюсь на вечер в его компании, так просто не отделаться. Но Кацуми жертвовать я не готова. После короткой нерешительности я опять одарила его улыбкой и даже чуть выгнулась в его сторону. Буду решать проблемы по мере их поступления. Сейчас главное, как бы нам с Кацуми не оказаться в серпентарии. О том, что буду делать со следователем, если клюнет, подумаю потом. До сих пор как-то удавалось справиться с танами, проявившими чрезмерную заинтересованность. А этого мне даже не будет жалко…

– Танна очень скучает, – проникновенно сказала я. – Вы же сами видите. Не на кого хвост положить.

По его лицу стало понятно, что судьба Кацуми проверяющую сторону больше не беспокоит. Тан хищно облизнулся и потянулся ко мне, хвост перестал оплетать стул и упруго выгнулся.

– Эй, полегче на поворотах, – подал голос второй тан, о существовании которого я успела забыть, так тихо и незаметно он себя вел. – Сначала работа, потом – танны. А уж с подозреваемыми крутить – вообще последнее дело.

– А я подозреваемая?

– Пока идет следствие, подозреваются все, – отрезал он. – Но мы почти раскрыли. – Он хищно усмехнулся, что-то вспомнив, и добавил: – А попутно еще кое-что интересное вырисовывается.

Проскользнувшие намеки меня сильно заинтриговали, и я подалась теперь уже в его сторону.

– Что?

Он задержал на мне взгляд, прежде чем ответить. Увы, все так же обтекаемо ответить.

– Узнаете. Этого точно не скрыть. Кто-то лишится своего удобного поста. – В голосе молчаливого доселе тана прозвучала застарелая ненависть. Было понятно, что кто-то в свое время не только наступил тану следователю на хвост, но и хорошо по нему потоптался. – Думаю, завтра появится кто-нибудь из начальства.

– Можете идти, танна, – сказал первый тан, не скрывая своего разочарования. – Если у нас появятся вопросы, мы вас вызовем.

Я одарила их на прощание еще одной улыбкой и ушла, недоумевая, какие еще вопросы могут появиться. Мне казалось, что расспросили обо всем, даже о том, что никакого отношения не имеет и не может иметь к убийству. И все же… Все же слишком довольными выглядели эти таны, значит, я выдала что-то очень для них важное. Но что? Ничего такого, чего бы они уже до меня не знали, я не сказала.

Гудящая после многочасового допроса голова отказывалась работать по своему прямому назначению. А ведь еще на занятия идти. Сегодня я пропустила не только полпары УФП, но и почти весь орочий. Раньше бы я этому порадовалась, но не теперь, когда тан Фукаси не только стал нормально преподавать язык, но и время от времени выдавал ценную информацию по маскировке. На орочьем, разумеется, чтобы мы еще сильнее старались выяснить мельчайшие тонкости языка, который теперь казался прекрасным. Изредка я вспоминала, как Бертольд читал стихи, и жалела, что этого больше никогда не будет. Наши пути пересеклись, чтобы разойтись навсегда.