– Правильно ли я понял вас, танна, что одна из ваших сокурсниц была отчислена из-за аллергии, проявившейся при случайном приеме вашего зелья?
Я заволновалась. Этак я вылечу вслед за Рикой и что тогда скажет бабуля? Что я позорю семью и недостойна своих родных…
– В правилах академии нет пункта, запрещающего тестировать несмертельные зелья друг на друге. Насколько я знаю, напротив, это общепринятая практика.
– Танна, я не прошу вас цитировать правила академии. Я прошу подтвердить, что сейчас здесь на вашем курсе учится на одну демоницу меньше, чем при поступлении.
На первый взгляд, в этой просьбе не было ничего опасного. Данная информация и без того должна быть известной этим танам, и если меня не отчислили сразу, то и теперь не должны. И все же я медлила, отвечать почему-то совершенно не хотелось.
– Итак, танна, мы вас правильно поняли? – продолжил настаивать следователь.
– Да, – неохотно кивнула я и улыбнулась, чтобы хоть как-то отвлечь этих неприветливых танов от ответа.
Но они не отвлеклись, напротив, переглянулись с таким видом, словно я им выдала не только имя убийцы танны Минари, но и пароль от банковской ячейки, где он хранит свои сбережения, орудия убийства и записанные планы будущих злодейств. Происходящее мне нравилось все меньше и меньше, интуиция вопила, что нужно как можно больше молчать, хотя я так и не поняла, что же сказала не то.
Поэтому даже успокоилась, когда тан вернулся к убийствам и потребовал в деталях рассказать про обе мои ужасные находки. Рассказ был уже привычен и многократно повторен, поэтому я говорила, почти не думая о том, что говорю, хотя меня постоянно прерывали уточняющими вопросами. Записывал тан мало, так, только короткие заметки на листочке, но это ничего не значило: постоянное раздражающее попискивание записывающего артефакта говорило о том, что ни одно мое слово не останется незафиксированным.
– Вернемся к тану Грелье. По имеющимся у нас сведениям, кастелян вас особенно недолюбливал. Не подскажете почему?
Вопрос показался довольно безобидным, поэтому я не задумываясь ответила:
– Наверняка из-за ковра. Танна Кавайи настояла, чтобы он выдал мне ковер, и покойный тан из-за этого ужасно разозлился.
– А почему вам выделили ковер? Вы по каким-то причинам на особом положении у руководства академии?
– Что вы! – я невольно рассмеялась от такого предположения. – Просто при поступлении не хватило комнат, вот ко мне и подселили танну, а чтобы компенсировать неудобства, выдали ковер. Если честно, не так уж он мне был нужен.
– Давайте поподробнее остановимся на истории вашего заселения.
– Там ничего интересного для вас не было, – запротестовала я, уж очень не хотелось вспоминать про гадости, которыми щедро поливал меня кастелян при каждой встрече. – Тан Грелье вообще не отличался хорошими манерами. Мне кажется, он всех недолюбливал.
– Танна, попрошу вас четко отвечать на поставленные вопросы и не уводить следствие в сторону, – сухо сказал следователь. – Вы и сейчас проживаете в одной комнате с этой танной? Кстати, как ее зовут?
– Мирейя, – обреченно ответила я. – Нет, сейчас мы не живем вместе. После отчисления Рики Мирейя переехала в ее комнату.
Я даже не думала, что смогу в таких мельчайших подробностях вспомнить тот день, но тан не успокоился, пока не вытянул эту историю в мельчайших деталях и настолько меня этим вымотал, что я чувствовала себя как после многочасовой тренировки.
– В академии у вас единственной питомец ш’ерра, – неожиданно сказал он. – Если не считать тех, что в серпентарии. Могу я на нее взглянуть?
– Я оставила ее в общежитии, могу сходить.
Я улыбнулась, но при мысли, что он захочет пойти со мной, запаниковала. В моей комнате неуставной кролик, о котором никто не должен узнать. Тушку я сдала, и ее мне уже зачли. И что теперь, если вдруг узнают о Берте? Говорить, что завела нового для тренировки?
– Сходите, – милостиво разрешил следователь и, когда я была уже у двери, неожиданно добавил: – Странно, что она у вас соглашается так долго сидеть одна. Ш’еррам это несвойственно, они предпочитают компанию хозяина или его домочадцев…
Я сделала вид, что не услышала, очень уж тороплюсь выполнить его просьбу. До общежития я почти бежала в панике, что проверяющему надоест ждать и он пойдет за мной. Пойдет и найдет Берту, которая подпрыгала ко мне сразу, как открылась дверь. Никакой осторожности! А если бы кто-то проходил по коридору?
Кацуми приветственно зашипела и скользнула на руку, а после моей просьбы – в прическу, я торопливо почесала подставленный Бертин лобик и побежала назад. Перед дверью остановилась, чтобы немного успокоить дыхание и уверенным движением отворила дверь. Следователь, сидевший с прикрытыми глазами, но явно не спавший, резко их открыл и посмотрел на меня, чуть прищурившись. Наверняка слушал записи, пока меня не было.
– Итак? – дождавшись пока я сяду, спросил он.
Кацуми, явно красуясь, сползла по моей руке на стол, свилась колечком, приподняла голову и так и осталась, чуть покачиваясь в разные стороны.
– Действительно, совсем мелкая. Могу я осмотреть ее клыки?
Я передала просьбу Кацуми, и та согласно выдвинулась к сидящему напротив тану, раскрыла пасть, чуть так постояла, потом нежно зашипела и ткнулась головой в его руку, явно напрашиваясь на ласку.
– Да, яд еще не дает. – Следователь чуть брезгливо отодвинулся и стал что-то быстро писать. – Танна, вот направление в серпентарий, пусть вам проведут обучение по воспитанию ш’ерр.
Надо же, и такие курсы есть. Странно, что раньше не предлагали. Надо будет непременно сходить, вдруг там
