– Напоминаю, танна, если вдруг что вспомните, буду рад вас видеть в любое время дня и ночи, – Онгис мазнул по мне не только взглядом, но и хвостом. – И если вдруг возникнут проблемы со схемой, тоже не стесняйтесь обращаться.
– Спасибо, тан.
Я улыбнулась одной из отработанных для дела улыбок и пошла к выходу, размышляя, почему даже мысль вознаградить героя за подвиг вызывает такое отвращение. Он согласился пожертвовать жизнью ради Корбиниана, и у него это почти получилось, а я же ничем ради него, а через него – ради Корбиниана, жертвовать не хочу. Вызывает этот тан у меня непреодолимое отвращение. А ведь он еще не самое страшное, что может встретиться в работе. Бабуля говорила: нам доверена одна из важнейших миссий, мы должны все личное оставлять дома, а на работе быть только инструментом. Но сейчас мы не на работе, и оправдывает меня только это…
– Смотрю, Онгис никак не отстает, – догнала меня Мирейя. – Не думает же он всерьез, что ты кастеляна грохнула? Или кто нашел, тот виноват?
– Попугать захотел. Тебя не допрашивали?
– Нет. Определили, что убили Грелье после того, как мы отправились на задание. Поэтому допрашивали лишь тех, кто вернулся до обнаружения трупа.
– А ты позже? – зачем-то уточнила я. – Выполнила?
Я была уверена, что уж она точно добыла нужные сведения, поэтому ответ чуть поморщившейся Мирейи меня удивил.
– Нет. Объект слишком назойливый попался, так и норовил заткнуть рот поцелуем и завалить на кровать. Пришлось им немного постучать о стену, после чего он отказался говорить на любую тему.
– Непрофессионально.
Замечание было справедливое, но не мне его высказывать: сама в последнее время нарушала все, что только можно. А если узнают про прокол с Бертольдом, встанет остро вопрос уже о моей профпригодности. Конечно, мы только учимся, и моя ошибка не будет иметь фатальных последствий, но все же…
Мирейя вздохнула:
– Он такой гадкий, что я не смогла… Знаешь, мне в последнее время кажется, что профессионала из меня не получится. Одно дело знать, как и что проворачивать, а другое… другое проверять это на практике.
– Мы избранные, значит, должны и знать, и уметь, – без должной уверенности сказала я.
– Да.
Мирейя замолчала. Я тоже. Не такой представлялась работа спецагента, о которой с таким восторгом рассказывала бабуля. Наверное, настоящая совсем другая, но я до нее могу и не доучиться, если вдруг обвинят в убийстве Грелье или не сдам тактико-специальную подготовку, на что усиленно намекал Онгис. Наверняка самое сложное задание выдал, лишь бы своего добиться.
– О, смотрю, выдали задание по ТСП, – довольный Тоширо цапнул мой листок. – Детка, тебе повезло. У меня как раз есть эта схема, и ее даже оценили на «отлично».
– И?
– А у тебя намечается рагу из кролика…
– За рагу из кролика собираешься рассчитаться жалким листочком с решением?
– А вино? Ты забыла про вино, – Тоширо гордо выпятил грудь и задрал хвост, намекая, что к вину прилагается еще и он, такой прекрасный.
Но он вдохновлял меня куда меньше, чем готовое решение. Призрак отчисления перестал маячить перед глазами, и включился режим получения нужных сведений.
– Если еще будет схема для моей подруги, я подумаю…
Мирейя с нежной улыбкой протянула свой листок. Тоширо разочарованно вздохнул.
– У меня нет. Но, – оживился он, – я поспрашиваю наших. Поделившийся сможет рассчитывать на вознаграждение?
– На кусок кролика, – я твердо ограничила рамки выплаты. А то знаем мы этих танов: только кончик хвоста протяни в их сторону, а они уже полностью облапят. – Не очень большой.
– Идет.
Тоширо восторженно прищелкнул в воздухе хвостом и убежал так быстро, что можно было подумать – испарился. Мирейя рассмеялась. Я тоже, хотя минутой раньше была уверена, что мне не до смеха.
– А правильно, – сказала подруга. – При твоих запутанных отношениях с Онгисом схема «на отлично» не помешает.
Я отметила, что она даже не предложила самый простой способ. Наверняка тоже не стала бы поощрять собой героя Корбиниана, пусть он сейчас и не выглядит столь плачевно, как в начале нашего знакомства. Вот если бы на его месте был Бертольд… Но Бертольда там не было и быть не могло. «Зато занимаюсь чем хочу. Никому не вру и сплю тоже с кем хочу, а не с кем прикажут…» Я почувствовала, как злость на этого тана поднимается из глубины души: я, может, тоже так хочу, но что значат мои желания перед нуждами государства? Попрошу, чтобы объект заменили. У нас с ним контакт нарушился. Невосстановимо нарушился.
– Как там твой кролик? – ушла с грустной темы Мирейя. – Мой вчера вечером в комнате такое устроил, что захотелось придушить, не дожидаясь, пока пройдет неделя. Да и утром…
– Может, на это и рассчитывают? Хотя у меня проблем с моим нет.
Это было не совсем так. Вчера при моем появлении кролик, торчавший посредине комнаты, сразу шмыгнул под кровать. Испугался, и правильно: почувствовал, что смерть пришла. Я была злая, взвинченная и ненавидела всех, кто попадался на глаза. Кацуми укоризненно что-то шикнула и юркнула за кроликом. И не поприветствовала!
Я села на кровать. Сил не оставалось даже на то, чтобы лечь. Я была вымотана полностью как физически, так и морально. Этот день оказался самым ужасным за всю мою жизнь. Закрыв лицо руками, я расплакалась. Конечно, будущие спецагенты не должны рыдать, но сейчас меня все равно никто не видит, значит, никто и не узнает. Мне было плохо, холодно и одиноко.
Кацуми что-то успокаивающе шипела и терлась мордочкой. К ней неожиданно присоединился вылезший из-под кровати кролик, который громко чихнул и ткнулся в меня носом.
– А тебе чего? – всхлипнула я, словно кролик мог ответить.
От ш’ерры пришел импульс, что будущая жертва просит почесать лобик. Это меня так удивило, что я перестала плакать и почесала. Кролик прижмурил глаза и ткнулся теперь уже лбом, явно предлагая продолжить. Я ему спецагент или специалист по уходу за
