Во втором аппендиксе почти сразу наткнулись на сытенького знакомого мужичка в полной форме Армии Крайовой, с синей повязкой на левой руке, на которой красовалась белая надпись: «Капо». Мужичка они тут же схватили и поволокли в ближайший проход между кроватями, где в четыре руки прижали к правой переборке и слегка поколотили, без членовредительства и синяков на физиономии. И сразу шепотом честно предупредили:
– Надо ответить на все вопросы, и тогда избиений больше не будет! А если нет, то это последний разговор в твоей жизни! Задавим, как клопа, и ни одного следа на теле не будет!
Обитатели барака с испугом смотрели на непонятные действия вновь прибывших, но вмешиваться никто не спешил, явно признав за Хипом и Сидом право вести себя так, как им вздумается.
Капо приглашающе махнул рукой, уводя соратников по узкому проходу в завале старой мебели, которая высилась до самого потолка. У него оказался там даже маленький кабинетик, огороженный с четырех сторон фанерными шкафчиками для одежды. На крепком металлическом столе стояли два высоких керамических бокала с надписью «Эксмо», непонятно каким образом попавшие сюда.
– Где мы находимся? – не откладывая вопросы в долгий ящик, спросил Сид, исподлобья глядя на бывшего офицера армии Крайовой, с которым у него были связаны не самые приятные воспоминания.
Для придания весомости вопросу Сид положил на столик здоровенные кулаки, которые то сжимал, то разжимал, показывая, что в любой момент может пустить их в ход, продолжив экзекуцию.
– Это специализированный украинский концлагерь. Он занимается изыманием органов у людей по заказу американского госпиталя «Медикал экспресс лтд». Лагерь развернула СБ Украины! – четко доложил капо, с опаской поглядывая на Сида и наливая в кружки воду из двухлитровой пластиковой бутылки.
– Как ты сюда попал? – вступил в разговор Хип, смотря на надпись «Эксмо» на бокале. В голове спецназовца с огромной скоростью проносились мысли, главными из которых были:
«Надо как можно быстрее бежать отсюда! Мне только не хватало быть разобранным на запчасти! Российского морского дьявола украинцы арестовали и разобрали на запчасти! Вечный позор морскому спецназу! В бане шайками закидают!»
– Не могу понять, что за слово написано на бокале! Вроде буквы русские, а непонятно! – делано возмутился Капо, бросая опасливые взгляды по сторонам.
Он явно тянул время, стараясь отвлечь внимание соратников от чего-то интересного, что должно было вот-вот произойти.
– Ты на вопрос отвечай! Или через минуту отвечать будет нечем! Сможешь только шипеть! – предупредил Хип, обводя кабинетик внимательным взглядом.
– Почему? – спросил Капо, делая вопросительное выражение на лице.
– Все зубы выбью! – пообещал Сид, выдвигая вперед нижнюю челюсть. Для убедительности он выбросил руку вперед и звонко щелкнул пальцами.
Несмотря на предупреждение, Капо не торопился отвечать. Взяв со стола кружку, он выразительно постучал указательным пальцем по надписи.
– Дай телефон – расскажу! – поставил условие Хип, усаживаясь за стол.
– Никто в бараке не знает, а ты сможешь отгадать это слово? – не поверил Капо, бросая опасливый взгляд на второй ящик сверху третьего стеллажа.
– Как ты сюда попал? – повинуясь жесту Хипа, спросил Сид, беря начало допроса в свои руки.
Хип в это время встал и, подойдя к стеллажу, начал медленно протягивать руку туда, куда только что посмотрел Капо.
Сид тоже встал и, широко расправив плечи и закрыв собой Хипа, наклонил голову, сурово посмотрел на допрашиваемого, требуя ответа на свой вопрос.
– Вышел я из палатки поздно ночью помочиться и залетел в какой-то странный сиреневый туман. У нас был вечер, а тут раннее утро. Буквально сразу получил по голове и очутился в лагере. Помощник Шварца, оберст Кунке, меня знал. Он и пристроил меня на место смотрящего барака. Я тут уже полтора года, тут столько возможностей для делового человека, – не торопясь ответил Капо.
– Где сейчас Кунке? – жестко спросил Хип, поднимая второе дно ячейки, где обнаружились два небольших смартфона и «вальтер» в потертой кожаной кобуре, который был вытащен наружу и моментально проверен. После чего оружие переместилось под одежду Хипа и стало практически незаметным.
Кроме небольшого набалдашника на конце ствола, миллиметров двадцати длиной, пистолет ничем не отличался от своих собратьев.
– Я его на вечерней и утренней поверке сегодня не видел! – четко доложил Капо, вставляя в литровую банку вполне современный кипятильник.
– Чем в лагере занимаются, помимо вырезания органов? – спросил Сид, по-прежнему загораживая Хипа. Тот поставил второе дно ящика на место и продолжал тщательно осматривать ящик, в дверце которого, в углублении сверху, обнаружилось целых пять симок, три из которых, с надписями «Билайн», «Киевстар» и «Лайф», были немедленно реквизированы.
– Выбирают из песка торий [77] в бомбоубежище! Все, чьи органы не годятся для вырезания, работают на тории! Но не советую туда попадать! Больше трех месяцев работники не живут! – моментально ответил Капо.
– Как увозят органы? – из-за спины Сида спросил Хип, усаживаясь за стол.
– Взятые у людей органы уносят в больших металлических ящиках в белый вертолет с красными крестами! – последовал быстрый ответ.
– Это бесчеловечно! – возмутился Сид и требовательно посмотрел на Капо.
– Немцы постоянно этим занимаются! Кунке сказал, что вытяжка лекарства из крови и костного мозга высоко ценится во всем мире! Ее и органы отправляют не только в США, где есть постоянный спрос, но и в Бразилию, Австралию и Аргентину!
– Куда в последние дни войны сбежали фюрер и Борман, – пробормотал себе под нос Хип, но был услышан.
– На войне – как на войне! – небрежно заявил Капо, вскинув голову.
– Но война давно закончилась! Семьдесят два года тому назад! – не выдержал менторского тона допрашиваемого Хип.
– Идет Третья мировая война, в которой весь мир воюет с Россией! Скоро начнутся активные боевые действия, и объединенные войска Европы и Америки нападут на Россию и раздробят ее на мелкие княжества! И России больше не будет! То, что не сделал фюрер, доделает все мировое сообщество! – громко заявил Капо, рывком поворачиваясь влево.
Непонятным образом материализовавшись в двух метрах от Хипа, в проходе стоял в полной эсэсовской форме сивый двухметровый детина с длинным хлыстом в руках.
– Герр оберст! Я нашел двух русских водолазов! – вытянувшись по стойке смирно, доложил Капо, испуганно поглядывая на детину и бросив победный взгляд на Сида.
– На какую глубину ходили? – спросил немец на довольно приличном русском языке.
– Сто – сто двадцать метров! – бодро отрапортовал Сид и даже щелкнул босыми пятками.
– Ты в каком оборудовании ходил на глубину? – кончик хлыста уперся в подбородок Хипа.
– До сорока метров – «Дайвейтор MK Второй», а дальше на ребризерах, – коротко ответил Хип, спокойно смотря на немца. В немецких военных званиях он слабо разбирался, а уж тем более в эсэсовских.
– Я беру
