Кулак Дэйта ударил в челюсть лейтенанта так, что заныли костяшки пальцев. Тот, не ожидая этого, отлетел, врезался в стенку.

— Вы тут совсем охренели?!

Он был зол. На них. На себя, что не сдержался. На всю эту тупую ситуацию. Два заместителя лейтенанта, оба в синих плащах, не ожидая вспышки ярости, таращили глаза и не понимали, стоит ли что-нибудь говорить или лучше промолчать. Отводили взгляд, в первую очередь от своего командира, стараясь не замечать, как тот сплевывает кровью.

Дэйт в раздражении сжал и разжал пальцы, думая, что ему не помешал бы лед. Им обоим.

— Милорд. У меня был приказ…

Эти слова вновь взбесили друга герцога.

— Заткнись! Вы сборище кретинов, а не охрана! Какой, к шауттам, приказ?! Вам поручено было защищать Эрего да Монтага! Вы вообще знаете, что такое защита правящей семьи?! Его атаковал демон! А вы стояли, глазели и жались к стенкам, пока парень с ним сражался! Вы! Дали! Демону! Напасть! На! Наследника! Будущего герцога!

Он понял, что от его крика уже дрожат стекла, и, красный от бешенства, заставил себя успокоиться. Проклятье!

Дэйт отвернулся к окну, сложил руки за спиной, сопя точно разъяренный кабан, покачиваясь с носков на пятки, успокаиваясь. Уехав по приказу сюзерена, он потерял свою должность, во всяком случае пока. У его светлости другой начальник охраны, пускай и бывший заместитель Дэйта. А воин, вернувшись, не может прыгнуть через голову владетеля, менять порядки при дворе без одобрения и вносить хаос. Даже если раньше он и обладал такой властью. Но, кажется, теперь ему придется вмешаться в работу стражи, пускай Тэлмо и твердит постоянно, что следует проявлять политическую прозорливость, а не рубить сплеча.

Где-то тоскливо завыла собака, через секунду ей ответила другая. Затем вой оборвался, словно псы сами испугались своих голосов.

— Чудо, что его милость выжил, — наконец совершенно спокойным тоном сказал он трем гвардейцам. — Счастье для вас. Только представьте, что было бы, если бы он погиб. Что бы сказал его светлость. Что бы он с вами сделал. Уже забыли, как в Шаруде он отправил на плаху ваших товарищей за трусость и неспособность защитить его сыновей?

Судя по их лицам, они все прекрасно помнили.

— Милорд, так приказала Избранная Вэйрэном, — все же решился оправдаться лейтенант.

Дэйт участливо посмотрел на него, думая, что, возможно, слишком сильно приложился по дурной башке.

Шестеро, дайте ему сил!

— У тебя красивый плащ, бесспорно. — Он произнес это нейтральным тоном, не желая дальше оскорблять человека. — Но это не цвета его милости. Не цвета гвардии, в которой ты состоишь. И пока еще не цвета наследника. А Рукавичка при всем том, что она сделала, не имеет права влезать в такие вопросы. Она здесь в первую очередь для того, чтобы защищать Эрего да Монтага. И если тот умрет, да еще из-за шаутта, то женщину, отдавшую глупый приказ, отправят к палачу, как и вас.

Они были поражены, смущены и… возмущены словами, что он сказал.

— Это богохульство… милорд, — произнес усатый помощник лейтенанта.

Дэйт подумал, что с радостью бы их повесил, несмотря на благородную кровь:

— Она не нужна герцогу, если умрет его единственный сын и некого будет защищать.

Лейтенант молча склонил голову. Не желал спорить с близким другом герцога, оценив возможные последствия конфликта.

— Усильте охрану. И молитесь, чтобы больше не появились шаутты. Если такое случится, лучше вам встать перед ними и вспомнить, что вы гвардия, а не жрецы нового бога, которые подчиняются женщине.

Они с радостью убрались, и Дэйт вышел из караулки следом, думая, что надо поговорить с Тэлмо. Герцог должен был приехать вечером, следовало все подготовить, а еще обсудить произошедшее нынешней ночью. Его беспокоило появление демона, беспокоило, что наследник остался с ним один на один, а еще больше беспокоили ненужные слухи в Скалзе, что Эрего да Монтаг тоже асторэ.

Довольно скоро об этом узнают соглядатаи врагов (если уже не узнали), весть понесется по трактам, и неизвестно, как отреагируют соседи. Что подумают герцогства, которые колеблются или сохраняют нейтралитет?

Ему следовало поговорить с женщиной, прежде чем та наломает дров, хотя куда уж более? Далось ей проверять силы наследника прилюдно! Весь город гудит, в храм очередь, молятся даже на улице, поют песни безостановочно, дома украшают флагами, и даже те, кто еще вчера верил в Шестерых, дрогнули и покупают цветастые тряпки.

И хоть бы кто подумал о том, что шауттов может быть гораздо больше и что они в любой момент способны начать резню, от которой не защитит никакой плащ, флаг или красивая заколка с водоворотом.

Во дворе, засыпанном свежими опилками, его нашел запыхавшийся слуга.

— Пришел человек, милорд. Говорит, вы его пригласили.

— Южанин?

— Да, милорд.

— Скажи страже, что все в порядке, проведи его в мои покои.

— У него меч, милорд, а по вашим правилам чужакам запрещено входить во внутренние помещения с оружием. Солдаты без вашего личного разрешения не смогут его впустить за пределы внутренних стен.

— Хоть кто-то знает свою работу, — проворчал Дэйт.

Мильвио стоял прислонившись правым плечом к шершавой стене, разглядывая небо. Он не производил впечатление опасного человека, но один из стражников, сидевших в двадцати ярдах от него, держал под рукой заряженный арбалет, а другие, негромко переговариваясь, бросали на незнакомца внимательные взгляды. Шла война, и соглядатаем врага, лазутчиком, убийцей мог быть любой.

— Под мою ответственность, — сказал Дэйт охранникам.

Он пожал Мильвио руку:

— Пока тебя не увидел, сомневался, что ты все же придешь.

— Я же обещал, сиор.

— Как тебе город?

— Милый.

— Милый?!

— Хотел быть вежлив. Если честно, в нем, кроме льва на утесе, нет ничего, чего не найти в других городах. В каждом герцогстве таких предостаточно. Мы можем поговорить?

Дэйт задумчиво повел плечами:

— Без свидетелей? Идем.

Шли довольно долго, через замок, к саду, мимо нескольких постов