Я же взлетел вверх и вбок, избегая дыма и страшного жара. Искр, светящихся в ночи.
— Нет, нет! Алиса! Нет! — Страшно закричали на земле её сёстры, валяющиеся подле неё, не в силах встать на дрожащие ноги. Добрыня с Всеславом были без сознания. Переломаны, но живы. Лёха с Мишей и Бояной отделались лёгким испугом, тогда как трое парней из «пузатиков», имена которых я так и не удосужился узнать — были мертвы. Шеи сломаны. Журавушки не видно. — Не умирай! Только не умирай! — Завыла на луну Забава, укачивая окровавленную Алису. Елена пыталась остановить кровь сестрёнке, но не получалось.
— Дай мне, — вырвал я Алиску из рук сестёр и зарычал, чеканя слова и глядя на небо с вызовом: на сине море — окияне,на острове Буяне,стоит дуб кверху корнями. На дубу сидит, красна девица. Это не красная девица — Сама Мать Пресвятая Богородица. Она шьёт-расшивает, больные раны зашивает,тянет нитку от севера до востока. Эта нитка обрывается, у рабы Алисы горячая кровь унимается. По этот час! По этот раз! По эту святую минуту!!! — В глазах защипало,закапали у меня слёзы, что обрели целительную силу и при попадании на кожу закрывали раны, сращивали переломы и унимали боль. Кто — то встал рядом, набирая в склянки живительный состав и раздавая его нуждающимся. Анастасия Ивановна, узнал я её, чуть повернув голову.
— Где Журавушка? — Вспомнил я о ней, передав драгоценную пушинку из рук в руки сёстрам. Ран на не ней не было. Полностью излечилась. Просто спит, причмокивая.
— От сильного удара о землю в ней проснулись звериные инстинкты. Превратилась и убежала в лес. — Стёрла с лица кровь учительница, посмотрев в сторону чёрной чащи. — Ох, беда...
— Ей там не выжить, — подобрал я с земли кусок уцелевшей доски от избы. — Я за ней.
— Нет! — Вцепилась в мою руку перепуганная классная руководитель. — Нам не справиться без тебя. Обождём до утра и отправимся за ней вместе.
— К тому моменту она будет мертва, — показал я на трупы парней, лежащих рядом. — А вам беспокоиться не о чем. Сейчас я заборчик поставлю, — размахнулся я доской и со всей силы воткнул её в землю, приговаривая: коло нашего двора — стоит каменна гора, железный тын, медные ворота. От востока и до запада — родными Богами накрепко заперта. Крепко хранима! Помоги мне, Перуне поставить днесь железный тын, от Земли до Небес! Сохрани, сбереги, всё недобро отводи. Ворога порази! Гой! — Вырвались из недр земли крепкие стены каменного забора, окружив место нашего падения и сияющие светом, от вложенной в них силы. Отгоняющие зло, одним своим видом.
Глава 15
Тот, кто строил мир. Часть 3
— Ау, Журавушка! АУ!!! — Брёл я в темноте по незнакомому лесу. В нос шибали запахи прелой листвы. Неведомые ароматы и звуки. — Пошел вон! — кинул я шишкой в направлении двух желтых огоньков, что подглядывали за мной из-за дерева. Волк.
Я мог спокойно осветить всю эту местность, но не стал. Рискованно. Не знаю, что или кто здесь водится. Опасно это. В мире полно тварей, что схарчат меня, невзирая на то, что я магистр и первожрец.
Остановился. Так мне её не найти. Далеко забрела девчонка. Перепугалась, достал я клубок шерстяных ниток. Одиннадцать рун поискового заклятья легли на него, придав ему мистические свойства, кинул я потеплевший шарик на землю и стал ждать.
Вот он неуверенно шелохнулся, ещё раз, ещё и резво сорвался с места, катясь в самую чащу тёмного леса, разматываясь и оставляя после себя след из верёвочки, которую я подхватил, пропуская между пальцев, и побрёл за ним, как за путеводной звездой. Лишь бы было не поздно, оглянулся я, вновь кинув шишку, да не одну. Огоньков в ночи стало шесть. Три волка встали на мой след и не собирались уходить. Скоро здесь вся стая будет, похоже.
Прошло не меньше часа блужданий, устал я порядком, пропотел, перебираясь через канавы, быстрые ручейки с холодной, как лёд водой и засыпанные прошлогодними листьями и старыми ветками овраги. Земля пружинила под ногами. Звезды светили ярко, так что правильно сделал, не создавая свет. Ни к чему лишнее внимание. Итак, по пятам идут волки, гиены, медведица и рысь.
— У-у! У-у! — Загудел слонёнок, напомнив о себе. Чего им от меня надо интересно? Вот настырные!
— Может, я вкусно пахну? — Не мог я понять поведение зверей, нюхнув себя под мышкой. — Фууу! Нет. Точно не по этому, — понял я отчётливо, высморкавшись. — А тебе чего? — Стоило мне остановиться, перевести дух, как ко мне подполз ежик и стал тыкаться в ногу и пищать, ухватившись за штанину и таща в сторону от нитки. — Веди, веди, — погладил я его по колючей спинке. Он отпустил меня и быстро засеменил в сторону. Оказалось, его семья попала в ловушку, провалившись в ямку, заглянул я в чёрную дыру, перед сосной, у которой он встал и жалобно попискивал. На меня оттуда смотрело двенадцать чёрных глазок-пуговок. Из них текли слёзы, стал я доставать ежей по одному, передавая на руки счастливому папаше, что их обнимал и обнюхивал. — На одно доброе дело больше, — пожал я их протянутые лапки.
Вернулся на тропу, подхватил нитку и пошел дальше, спрятав подаренные мне на прощание иголки. Пригодятся. Явно не простые ежики мне попались. Королевские. Разумные. Совсем не простые...
Вышел к реке, метров десяти шириной. Тут нить и оборвалась. Клубок кончился. И что теперь делать? Другого у меня нет, обозревал я окрестности, вдыхая чистейший воздух и отдыхая. А как вода журчит, переливается, словно поёт, заслушался я, прикрыв на миг глаза. Открываю, а на другом берегу сидит девушка, чья кожа светится в темноте, а волосы, жёлтые как пшено развиваются на ветру. В руках у неё была удочка.
— Улов на рыбу! Клёв на уду! — Выкрикнул я, обратив её внимание на себя.
— Наварка на ушицу! — Ответила она, звонко рассмеявшись. Понравилось, как я поскользнулся на глине, плюхнувшись в воду. Чего уж теперь, стал я загребать, переплыв реку и выйдя уже на том берегу. Рядом с ней. — Бульк! — Ушла моя нога в глинистое дно по колено, тогда как она стояла спокойно. Не проваливалась.
— Всю рыбу мне распугал. — Попеняла она мне, убрав удочку и став рассматривать. В садке у неё плескалось достаточно как сорог, так и щучек
