Санёк открыл рот… И закрыл.
Само собой, дедушка не идиот. И наверняка уже пробовал ввести в Игру любимую внучку.
– А нельзя ли эту самую структуру как-то получить? – ляпнул Санёк.
И тут же сообразил: глупость спросил. У регионального наблюдателя возможности всяко больше, чем у свежеиспечённого игрока.
– Слухи разные ходят, – дедушка с явным удовольствием пригубил виски, пыхнул сигарой. – Но без конкретики. Так что Лике в Игре не быть.
– И вы об этом так спокойно?
– Отпереживался уже, – Головачёв выпустил дымное колечко. – Я, Александр, в Игре одиннадцатый год. Ни дочку ввести не смог, ни внучку. Меня сейчас другое беспокоит: кто нанял ту четвёрку?
– А их наняли?
Сказать или не сказать о Вове Прилипале? Нет, не стоит. Тем более он уже знает, что Владимир Захарович Прилипенко старается не портить отношения с депутатами и прочими постояльцами государственного хлева. Так что брать в прицел внучку Головачёва, чтобы наказать Санька, – не его методы. Наверное.
– Наёмники. Это установлено. Счета проверили. Каждому за два дня до эксцесса на номерные счета прилично упало.
– А как узнали, если счета анонимные?
Головачёв усмехнулся:
– Парень, какая анонимность в наш цифровой век? Не обольщайся. Где б ты свои накопления ни хранил, хоть на Кайманах, хоть в Цюрихе, выявить твою заначку – вопрос времени и средств. Даже для какого-нибудь ФБР, не говоря уже об игровых.
– Ну, тогда вы уже наверняка определили, откуда пришли деньги?
– Определили, – согласился Головачёв. – С анонимного счёта, открытого и закрытого в один день. На этот счёт деньги внесли наличными, и тот, кто это сделал, к моменту открытия счета уже был мёртв.
– Серьёзно подготовились, – Санёк отодвинул виски. – А соку можно?
– Можно. Тебя что-то смущает?
– Уровень подготовки исполнителей.
– В смысле той четвёрки, которую ты…
– Ага. Которую я минусовал.
– А чем тебе не нравится?
– То, что я справился. Пусть даже они не планировали меня убивать, а только покалечить, но те, кто их послал, должны же были знать, что я игрок. Почему я их сделал, а не они меня?
– Потому что ты – долбаная везучая химера. Милочка, принеси моему другу стакан сока побольше.
– Другого объяснения у меня нет, – сказал Головачёв, когда официантка отошла. – Там очень внушительные послужные списки. Должно было хватить даже на твой второй уровень. Двое, кстати, наши. В смысле – советские. Один из «потерявшихся» в девяностых «советников» из ГРУ, второй – сошка поменьше, но тоже из спецуры. А тот чёрный, который пулю поймал, вообще когда-то чемпионом был. По чему-то китайскому, рукопашному.
Он замолчал, когда официантка поставила перед Саньком высокий стакан с оранжевым соком. Наклонилась при этом пониже, чтоб Санёк полюбовался перспективами внутри её декольте. Лифчика в списке достопримечательностей не числилось.
– Зря ты их телефончики загубил, – сказал дедушка. – Мы б из них, может, что-то полезное извлекли.
– Вы знали? – удивился Санёк.
– Узнали, когда твой дружок Фёдоров их тестить отдал. Ты, кстати, за меня перед ним словечко замолви. Я его к кое-каким делам привлечь хочу, а он на меня смотрит, как мертвяк на техна. Мы б друг другу пригодились. Мы, игроки, должны помогать друг другу! – И захохотал.
Санёк юмора не уловил.
– Мы с Фёдрычем друзья вообще-то, – напомнил он. – А вы, Владимир Владиленович, чуть меня не убили.
– Тебя убьёшь, химера чёрная! – Головачёв поднял стакан с виски…
И уронил.
Сигара тоже полетела на пол. А дедушка рванулся через стол, ухватил Санька за рубаху и, будто котёнка, швырнул через барную стойку.
Санёк включился ещё в полёте, пришёл на ноги…
И успел поймать летящую на него официантку. А затем на них обрушился сам дедушка, притиснув к усеянному битым стеклом полу.
И тут же снаружи загрохотало что-то мощное, а ресторанчик наполнился звоном, лязгом и грохотом. Пули явно нехилого калибра лупили в стену, крушили мебель, с визгом рикошетили от каменных колонн. Верхняя часть стойки превратилась в решето. Нижняя осыпалась битыми бутылками и посудой, но выстояла. Похоже, там был металл. Причём неслабой толщины.
Официантка визжала и пыталась вывернуться из-под дедушки. Санёк не рыпался. Он видел, как пули прошивают стойку и входят в стену. Между их траекториями и дедушкиной спиной было не больше пяти сантиметров.
Грохот оборвался. У стрелка кончились патроны?
Дедушка не вставал. Сознание он, что ли, потерял? Зацепило? Тогда беда. Калибр такой, что руку запросто оторвёт.
Нет, дедушка был в сознании. Санёк увидел его глаз. Один. Потому что большую часть лица закрывала вывалившаяся из декольте сиська официантки, в которую Головачёв уткнулся физиономией.
Удивительно много можно прочитать в одном глазу в подобных обстоятельствах. Например, то, что женские прелести дедушке сейчас поровну. И что он жёстко контролирует ситуацию. И сверх того – команду «лежать и не рыпаться».
Бахнуло так, что недавний грохот показался детской трещоткой. Словно гигантский пузырь лопнул. Вместе с барабанными перепонками.
И сразу всё заволокло дымом и известковой пылью. Резко завоняло горелым пластиком.
Тяжесть, придавившая к полу, пропала. Дедушка исчез, официантка свалилась. Пора!
Санёк перемахнул через покоцанную стойку. Ножи уже в руках…
А драться не с кем!
В горле першило, в ушах звенело, но врагов в кафе не было. Дедушки тоже.
Дедушка стоял на улице, наступив на голову нехорошего человека.
Что человек нехороший, было понятно по шапочке с глазками-дырками, натянутой до подбородка.
Нехороший человек матерился, но не рыпался. В руке у него был маленький пистолет-автомат, но воспользоваться им он не мог, потому что рука была сломана. Второй нехороший человек лежал молча, и это было нормально. Мёртвые молчат.
Звон в ушах понемногу стихал. Признаков контузии тоже не ощущалось. Уже хорошо.
– Гранатомётчик смылся, – глянув на Санька, сообщил дедушка.
– А если бы снайпер?
– Я бы почувствовал, – снизошёл Головачёв. – Я и этих почувствовал, но они слишком быстро подъехали. Пришлось посуетиться.
– Круто быть третьим, – вздохнул Санёк.
– Вторым тоже неплохо. Да и какие твои годы?
– Как вы думаете, кто на нас напал?
– Куда интереснее узнать, кто их послал… А вот и полиция едет! Ножики свои спрячь. Не надо дразнить гусей.
«Всё же надо дедушке о Прилипале рассказать», – подумал Санёк. Мало ли… Вдруг он ошибся в своей оценке противника?
Свободная территорияКак всё-таки приятно, когда наличие оружия автоматически не делает тебя преступником.
Здесь, в Игре, мало кто гуляет с пустыми руками. И ничего. Никто ни в кого не стреляет. Как правило. Во всяком случае здесь, на Свободе.
Дома никого. Но хотя бы следы присутствия человеческого имеются. Алёнкины шмотки разбросаны по всей гостиной. Ничего, объявится.
При мысли об Алёне неожиданно потеплело на душе.
Собственно, ещё там, в миру, Санёк сделал свой выбор. Как только узнал от дедушки, что Лика никогда не войдёт в Игру. И третьеуровневый дедушка, надо отметить, вкурил выбор Санька даже раньше его самого. И каким-то хитрым образом дал понять: он больше не против общения Санька с внучкой. Потому что будущего у этого общения нет. Дал понять без слов, что характерно. Поглядел по-особому, хмыкнул. И Санёк враз всё осознал. Причём без всякого ментального воздействия.
Лика, Лика… Такая красивая, такая ласковая… И – всё. И это надо было как-то сказать…
Саньку не хватило духа. Себя убеждал, мол, пусть сначала поправится. Хотя Лика уже была почти в порядке. Санёк подозревал, без игровых штучек не обошлось. Похоже, дедушка использовал служебные возможности. Но в данном случае Санёк был совсем не против двойных стандартов.
В общем, чему быть, того не миновать. Красивая, здоровая, образованная
