– Ты невыносимый тип, Деррик А. Тайрон.

   – Мне говорили, спасибо, – обрадованно хмыкнул он и поцеловал меня в висок. – Черт, Пончик нас заметил. Надо идти… Кошка?

   – М?

   – Чтобы без меня в лимб и не думала соваться. Поняла?

   Я пожала плечом, безмолвно соглашаясь. Не то чтобы я так уж сильно верила в защиту условно чистой тряпицы, которой меня наградил капитан Д'Эрху, но в нее верил Рик, так почему бы и нет.

   – Не шали, – шепнул напоследок, и я вернулась к загадочно улыбающейся Лив, сразу предупредив:

   – И не спрашивай. Все равно ничего не расскажу.

   – Ну во-о-от, – обиженно протянула она.

   – Давай-ка лучше по делу.

   Пара слов, и круглое личико Лив вмиг утратило все признаки веселья. Да уж, сложно сохранять жизнерадостность, когда приходится обсуждать такое. Подробностей я не знала: Бран успел лишь в двух словах обрисовать общую картину да сообщить, что на этот раз жертва женщина.

   – Там криминалисты еще работают, – добавила Лив, – хочешь посмотреть?

   – Не хочу, но надо, – вздохнула я. – О покойной что-нибудь удалось узнать?

   – Увы, – она расстроенно поджала губы, – лицо изуродовано, кисти рук и большинство внутренних органов отсутствуют… Есть, правда, одна зацепка, но больно уж все шатко.

   – Зацепка? – оживилась я.

   Оказалось, что тремя часами ранее в Участок с сообщением о трупе позвонил один из местных грибников. Неопределенного возраста дядька в заношенном плаще и страшной, как моя жизнь, шляпе – его пока еще не отпустили, и я смогла полюбоваться на красавчика лично – с несчастным лицом мялся в сторонке. Вид у него был слегка полоумный – оно и понятно, попробуй-ка не рехнись, если ты любишь собирать грибы, но при этом живешь в предгорье Пика Дьявола, где почти круглый год снег лежит!

   На труп он наткнулся случайно. Крепко, по его собственным словам, перепугался, но куда надо позвонил и ничего не трогал.

   – Не трогал, говоришь? – подозрительно сощурился Харди, который приехал на место преступления первым. – А ты не врешь, земеля?

   Грибник жалобно вздохнул и вытащил из кармана золотистую штучку, висюльку с маленьким прозрачным камнем, которая при ближайшем рассмотрении оказалась частью женского украшения, кулона или сережки.

   – Не вру я. Не с покойницы снял. Тута недалеко валялось. Может, и чужое вовсе.

   – А может, и не чужое, – закономерно предположил Харди и приобщил улику к делу.

   – Думаешь, получится установить владельца? – спросила я, когда Лив закончила вводить меня в курс дела.

   – Чем черт не шутит. Все-таки ювелирка…

   Поднырнув под желтую ленту, обозначающую границы места преступления, мы замолчали.

   Это была не первая и даже не десятая в моей жизни покойница, но я все равно чувствовала себя подавленно. К такому просто нельзя привыкнуть: к внезапной, злой, исключительно жестокой смерти.

   Безучастно прислушиваясь к голосу Тельзы, которая надиктовывала Дину, одному из наших следователей, протокол осмотра, я не могла глаз оторвать от этого изуродованного тела.

   – ...правая нога разута, на левой розовый кроссовок фирмы «Бегун», идентичный найденному в кустах в пяти метрах от места обнаружения тела, – бормотала Тельза. – Между пальцами на правой ноге кровь. На голени содрана кожа… кисти рук отсутствуют. В передней нижней области груди слева на расстоянии… находится рана линейно-щелевидной формы длиной... расположенная примерно под углом 60 градусов к вертикали... имеют вид острых углов. Края, обрамленные красноватой каймой, ровные…

   Не особо вслушивалась. Все эти подробности, эти колото-резаные и линейнo-щелевидные раны оставляли меня глубоко равнодушной. А вот беззащитный розовый кроссовок, без преувеличения, вогнал в депрессию. Мне было больно на него смотреть, но при этом я то и дело возвращалась к нему взглядом, такому чистенькому, совершенно не забрызганному кровью.

   Нога, рука, кисть, красноватая кайма – вот и все, что осталось от человека. Страшно.

   – Ну, как вы тут? – Рик остановился у меня за спиной, еще не дотронулся, а мне уже полегчало. – Есть что-нибудь? Меня там Пончик чуть не загрыз. Говорит, это дело на контроль взяли…

   – Что-нибудь есть, – не поднимая головы от протокола, ответил Дин. – Капитан, слушай, не мешай, мы почти уже закончили… Тельза, про жидкость красно-бурого цвета повтори, а?

   Рик спорить не стал, увел меня чуть дальше от тела и тихо спросил:

   – В лимб хочешь сейчас выйти или до утра подождем?

   – Думаю, нет смысла откладывать. Все равно не найдем ничего. Поэтому предлагаю смотаться в рейд по-быстрому, чтобы убедиться… Ну, а в морге попробуем второй раз докричаться… если будет еще необходимость. По словам Лив, ребята какое-то украшение нашли, есть шанс установить владельца.

   – Как скажешь.

   Когда криминалисты закончили с осмотром, я попросила, чтобы нас оставили с телом наедине. Самым сложным было найти не запачканное кровью место, но Рик довольно быстро справился с этой сложной задачей, обнаружив удобный пенек на окраине полянки. Усадил меня к себе на колени, в ту же позу, что и в прошлый раз, одно прикосновение его губ – и мы в лимбе. Я ведь так и привыкну, чего доброго...

   Десяток вдохов на то, чтобы прийти в себя, привыкнуть к ощущению густого тумана вокруг…

   Сегодня лимб, пожалуй, был красив. Не серо-желтый, как обычно. Медовый, янтарный. Почти как глаза Рика. Я огляделась, с тоской отмечая, что не ошиблась в предположениях – следы от перехода души отсутствовали, а значит, мы имеем дело с тем же убийцей. Нет, я и раньше это подозревала, но маленькая надежда все-таки была.

   – Видишь что-нибудь? – окликнул меня Охотник.

   Повертела головой.

   – Нет… Еще поищу, но и так понятно: все точно так же, как и в прошлый раз. И коль ты не хочешь верить в то, что душа убитой все еще в нашей реальности, придется признать: криминалисты ошиблись, и покойная рассталась с жизнью где-то в другом месте.

   Рик приглушенно чертыхнулся и взял меня за руку.

   – Все же покрутись тут еще, ладно? – попросил он.

   – Конечно.

   Был шанс, что в окрестностях ошивается какой-нибудь посторонний призрак, тогда, если я смогу его разговорить, можно будет узнать хоть что-то. Призраки воспринимают реальность иначе, не так, как люди. И если Гончая не может сыграть на струнах, привязывающих их к миру живых, то общаться они не станут, как ни проси. Но попробовать стоило.

   Какое-то время мы бродили по лимбу. Рик молчал, а я откровенно любовалась новым туманом,