Когда битва была практически закончена, чародеи перелетели через барьер, чтобы погонять воронов. Мило… Уцелевшие птицы, описывая круги и каркая, быстро полетели к горизонту.

Нам пришлось сделать две попытки, прежде чем удалось перелететь через барьер, и первым, кого мы увидели, был Валенс. Мы провалились с нашим волшебным оружием, и он ехидно улыбался. Мне захотелось его встряхнуть.

– Спасибо за то, что наблюдал, как нас чуть не убили, – сказала я.

– Я позволил вам продемонстрировать ваши так называемые способности. – Он смахнул пыль с рукавов, как будто это он сражался с фамильярами. – Меня удивит, если вам разрешат еще один такой эксперимент.

– Нам надо больше времени, – нахмурилась я.

В ответном взгляде Валенса бурлила злость. Меня это поразило.

– Попросите жителей Ливерпуля дать вам еще времени, – огрызнулся он.

Ливерпуль? Мы четверо обменялись взглядами, задавая друг другу молчаливый вопрос.

Выпустив пар, Валенс сказал:

– Все кончено. Идите домой и отдыхайте. Завтра вы возвращаетесь в мой эскадрон.

Он развернулся на каблуках и ушел, оставив меня беспокоиться.

– Нельзя сказать, что мы не пытались, – мягко сказал Ди. Он вытащил из-под ремня хлыст, снял с плеча флейту и протянул мне.

– Оставь их, – коротко сказала я. – Мы еще не закончили.

Тем не менее Блэквуд принял оружие у Ди, а затем кивнул Магнусу:

– Я заберу твое.

– Думаю, я его оставлю себе навечно. – Магнус отсалютовал нам, удаляясь широким шагом. – Как сувенир, – бросил он через спину.

Ди последовал за Магнусом, а мы с Блэквудом направились домой. Несмотря на свинцовую тяжесть провала с оружием, он казался довольным. Ну да, есть повод повеселиться: опозорили меня перед целым Орденом. Я позволила своему раздражению перелиться через край.

– Тебе нечего было сказать Валенсу? – огрызнулась я.

– Возможно, это оружие всегда было слишком опасным, чтобы с ним играть.

– Мы можем заставить его заработать при помощи хорошей инструкции, – сказала я, хотя понятия не имела, откуда у нас возьмется эта хорошая инструкция.

– Нас сегодня чуть не убили. – Блэквуд выставил вперед выпачканную кровью всадника руку. – Пожалуйста. Мне не нужны неприятности от Уайтчёрча, или Валенса, или кого бы то ни было еще, включая Ре́лема.

Его голос был тихим, но он говорил уверенно. Мы больше не произнесли ни слова, но я обдумывала слова Валенса. Почему он упомянул именно Ливерпуль? Что случилось?

Когда мы прибыли домой, я прошла в обсидиановый зал, прихватив с собой серебряную миску с водой. К сожалению, я была не слишком искусна в творении волшебного зеркала, и то, что мне удалось создать, представляло собой узенький прямоугольник вместо квадрата.

У меня за спиной послышались шаги. Я обернулась. В дверном проеме со скрещенными на груди руками стоял Блэквуд.

Ну его к черту. Я повернулась к зеркалу. Блэквуду не надо было объяснять, что я собиралась сделать. Элегантно втиснувшись, он распрямил мое зеркало в идеальный мерцающий квадрат.

Я никогда не была в Ливерпуле, но постаралась визуализировать улицы, порт, громыхание карет и звуки голосов. И вот мы здесь.

Он появился перед нами: дымящиеся руины.

Блэквуд вздрогнул, а я подавила испуганный возглас. Дома сровняли с землей; костры тут и там отмечали картину разрушения, как уродливые подписи. Я увидела гигантскую ящерицу, тяжело ползущую по развалинам, ее раздвоенный язык длиной с лошадь лениво пробовал землю. Она была похожа на игуану, с красными и голубыми шипами оттенка «электрик», торчащими веером вдоль ее заостренного хребта.

Зем, Великий Ящер, открыл пасть и изрыгнул поток раскаленного добела пламени, подпаливая стену здания. Оно рухнуло, и началось движение: уцелевшие люди – да, это были люди – начали спасаться бегством. Живот Зема вздулся, и он снова открыл пасть…

Блэквуд выругался и сильно ударил посохом по поверхности зеркала, чтобы сменить картинку. Но я кое-что успела заметить и схватила его за руку. На широкой улице были вырезаны буквы, обожженные огнем и потемневшие от пепла.

Отдайте мне Генриетту Хоуэл.

У меня в животе все похолодело, когда я прикоснулась к зеркалу и сменила Ливерпуль на Йорк. В Йорке было больше чародеев, и фамильяры, конечно же, знали это. Они окружили город. Всюду мелькали когти и клыки. Должно быть, силы чародеев истощены. И, кто бы сомневался, – когда я стала осматривать окрестности, я обнаружила эти же слова, вырезанные на склонах холмов.

– Не надо, – прошептал Блэквуд, но я не могла остановиться.

Трясущимися руками я заставила зеркало показать мне другие места. Кент, Манчестер, Суррей, Девон… Некоторые города были не так сильно разрушены, как другие. Но почти везде я находила эти слова: Отдайте мне Генриетту Хоуэл.

– Он принуждает их, – упавшим голосом проговорила я.

Блэквуд знал об этой войне достаточно, чтобы понимать: Ре́лем не просто разрушает. Он старался сохранить то, что могло ему пригодиться. В конце концов, Кентербери много лет был основным пунктом его операций на востоке. Разрушать город было бы расточительно.

Своими акциями устрашения он пытался заставить чародеев сдать меня.

– Почему он меня так ненавидит? – Я уничтожила одного из его монстров, да, но из-за чего все это?

– Потому что он думает, что ты – Предначертанная, – тихо сказал Блэквуд, растворяя зеркало и сливая воду обратно в миску. – Если ты единственная, кто может поразить его, он не остановится, пока не уничтожит тебя. Поэтому он будет терроризировать страну до тех пор, пока у нас не останется другого выхода, кроме как сдаться.

– Может быть, вам так и надо поступить? – Сказать такое было ребячеством, но я была на грани того, чтобы разрыдаться. Вот куда я всех завела: монстр неистовствует, а Предначертанная на самом деле вовсе не Предначертанная. – По крайней мере, если он получит меня, возможно, он остановится…

– Не смей так думать! – огрызнулся Блэквуд и со злостью смахнул миску на пол. Затем в отчаянье схватил меня за локти. – Я знаю, о чем ты думаешь, и, клянусь, если ты решишься пойти к нему, то я притащу тебя домой, даже если это убьет меня! Ты слышишь? – В его глазах светилась паника. – Я никогда не позволю ему получить тебя.