этого движения дверь приоткрывается на пару сантиметров.

Можно подумать, я крадусь с дробовиком в руках. Мэтью садится прямо в кровати.

– Прости, – говорю я.

Он ничего не говорит.

– Просто хотел поздороваться. Прости, что бросили тебя сегодня днем и сбежали.

Все еще никакого ответа.

– Ладно, – говорю я, берясь за ручку двери и собираясь снова закрыть ее.

– Я кое-что слышал из вашего разговора с Кристин, – говорит он.

Я замираю с рукой на ручке двери. Я не знаю, как реагировать на это сообщение.

– Я не подслушивал, – быстро добавляет он. – Просто шел в ванную.

– Да? – Я гадаю, что он слышал.

– Твой отец тебя и драться научил? – спрашивает он.

Вопрос застает меня врасплох.

– Нет. Я позже научился.

– Просто было интересно.

Он снова замолкает. Я убираю руку с ручки двери.

Моя комната – гостеприимное убежище. Я падаю на кровать и прикладываю руку к

глазам, чтобы не слепил свет.

Затем я сажусь прямо и скидываю свитер, оставаясь в одной футболке. Я снова хочу

почувствовать воздух на своей коже. Я снова падаю на подушку и накрываю рукой глаза.

Моя рука у моих глаз. Хотел бы я запечатлеть этот момент. Это все равно, что

впервые увидеть океан. Или впервые почувствовать, как снег тает на языке.

Таким же было и чувство, когда мы с Эммой кувыркались в траве. Все это, такое

совершенно незнакомое, прекрасное и неожиданное. Были моменты, когда мои руки

смыкались вокруг ее талии и мне хотелось сказать «Стой. Подожди. Дай мне просто так

подержать тебя».

А затем все распалось на части.

Я беру телефон и посылаю ей сообщение.

Рев: Ты в порядке?

Я жду вечность, пока не начинает казаться, что она вовсе не напишет ответ.

С порога раздается голос.

– Охренеть.

Мэтью. Я натягиваю свитер, даже не задумываясь над этим.

Нет, я определенно не готов пойти в школу вот так.

Осознание этого удручает. Я не могу скрыть это.

– В чем дело?

Мэтью не отошел от двери. Его темные глаза ничего не выражают.

– Тебе не нужно снова надевать свитер из-за меня. Мне плевать. Я просто...

удивился.

Я тереблю край рукава, но не могу заставить себя снова снять свитер. Почва между

нами еще слишком неустойчива.

Я смотрю на него.

– Не хочешь зайти?

Мэтью входит. Он садится на край кушетки, стоящей у двери, и подтягивает ноги, чтобы сесть по-турецки. Синяки на его лице значительно поблекли, отек спал полностью.

– Джефф тебя научил? – спрашивает он.

Он снова спрашивает об умении драться.

– Нет. Я хожу в секцию.

– О.

Я не могу распознать тон его голоса. Не разочарование, но близко к этому.

– Хочешь научиться? – спрашиваю я. – Есть занятия для начинающих по

вторникам. Мы могли бы пойти.

Он пренебрежительно фыркает.

– Они не станут платить за что-то подобное ради меня.

– Ну. Может быть, и станут. Но, так или иначе, пару недель ты можешь заниматься

бесплатно. – Я делаю паузу. – И я тоже могу тебя научить.

– Может быть.

Он больше ничего не говорит. И не двигается с кушетки.

Я бросаю взгляд на часы, потом снова на него.

– Хочешь поговорить о чем-нибудь еще?

– Нет.

Но он все еще не двигается.

Хотелось бы мне заглянуть ему в голову. Хотел бы я его понять. Я размышляю о

том, как он присоединился к нашему столу за ланчем, прячась почти на краю стола. Я

задумываюсь о его прошлом и гадаю, является ли пустая комната для него источником

страха, а не убежищем. Я знаю, что это такое – бояться неизвестности.

Я хватаю одну из дополнительных подушек и бросаю в сторону кушетки. Затем

тянусь к выключателю и выключаю свет.

– Оставайся, если хочешь. Но я собираюсь спать.

Затем я поворачиваюсь к нему спиной.

Но затем мой телефон вспыхивает. Эмма.

Эмма: Я в порядке. Все так запутано.

Я медлю, не уверенный по поводу того, как мы расстались. Медленно я обхватываю

пальцами экран.

Рев: Я здесь, если хочешь поговорить.

Эмма: Я не должна была говорить того, что сказала. Прости.

Некоторое напряжение, сковавшее мою грудь, спадает.

Рев: Я не должен был давить на тебя.

Эмма: Я просто хочу разобраться с этим сама. Для меня это важно.

Рев: Знаю. Но тебе не обязательно быть одной, Эмма.

Эмма: Спасибо, Рев.

Рев: Думаешь, сможешь исправить свою игру? Хотел бы я тебе помочь.

Эмма: Хотела бы я, чтобы ты мог показать пару приемчиков из джиу-джитсу

этому кошмарному типу.

Рев: Хочешь, чтобы я и ему назначил свидание?

Как только я печатаю эти слова, я краснею. Затем вспоминаю, что я в комнате не

один.

Я бросаю взгляд на кушетку. Голова Мэтью покоится на подушке. Глаза закрыты.

Если он не спит, то очень хорошо притворяется. Не думаю, что он когда – Либо

сомкнул глаза в моем присутствии.

Приходит еще одно сообщение.

Эмма: Нет, можешь сохранить эти уроки джиу-джитсу для меня.

Мое сердце начинает подпрыгивать и кружиться, пока я не начинаю чувствовать

себя, как в свободном полете.

Затем приходит еще одно сообщение.

Эмма: Мне нужно перезагрузить сервер и переписать пару кодов. Мы можем

поговорить утром?

Рев: Конечно.

Эмма: ♡

Мое сердце пропускает удар. Я краснею, прежде чем осознаю это.

У меня уходит целая вечность, прежде чем я засыпаю.

Но впервые за долгое время я вовсе не против.

Глава 35

Эмма

Итан: Я его нашел.

Сообщение будит меня в 5:30 утра. Я сажусь в кровати, протирая глаза.

Я ничего не хочу помнить, но помню.

То, что сделал Nightmare.

То, что сделал Рев.

То, что сделала я.

У меня уходит три попытки, чтобы понять, о чем говорит Итан.

Эмма: Ты его нашел???

Итан: У меня вся ночь на это ушла.

Эмма: Ты всю ночь над этим работал?

Итан: Ну, после того, как ты закрыла игру, мне больше нечем было заняться...

Мне пришлось закрыть игру. Это первое, что я сделала. Ущерб был огромным.

Везде. Должно быть, Nightmare потратил целый день, продираясь через мой код.

У меня есть резервные файлы, так что будет достаточно просто вернуть все так, как

было, но я не смогу так же легко стряхнуть чувство насилия.

Слава Богу, что я так и не рассказала отцу об игре. Представляю его комментарии.

«Отличная игра, милая. Особенно понравился тот порно – снимок из таверны.

Вот что значит безопасность».

Я морщусь и возвращаюсь к переписке.

Эмма: КАК?

Итан: Я тебе говорил, что знаю нужных людей.

Эмма: Кто он?

На моем телефоне появляется изображение. Это удостоверение