– Жди здесь. – Я срываюсь на бег.

– Эй! – кричит Эмма. Техас лает.

А затем собака оказывается рядом со мной, и мы бежим на задний двор, ее поводок

тянется по траве. Здесь никого нет.

Техас скачет на передних лапах, возбужденно дыша. Затем она замирает, подняв

одну лапу. Ее слух сосредоточен на задней части дома, рядом с дверью.

С громким лаем она срывается с места.

Я следую за ней.

Она находит Мэтью, сидящего на корточках возле кондиционера. Она лает, как

ненормальная, бешено размахивая хвостом.

Мэтью отшатывается назад, прижимаясь к сайдингу. Он уже весь промок под

дождем. Он переводит взгляд с собаки на меня и обратно. Одну руку он держит за спиной, прижатой к стене дома.

Я вспоминаю первую ночь, когда я застал его с ножом.

Эмма появляется из-за угла дома. Она запыхалась.

– Рев. Что... что происходит?

Мэтью использует эту заминку. И срывается с места.

Техас – не полицейская собака. Она лает и преследует его, но не бросается на него

или что-то в этом роде.

Впрочем, не важно, потому что это делаю я.

Мы кубарем падаем на землю в сплетенном клубке конечностей. Мэтью падает, отбиваясь. Я готов к тому, что в меня вонзится лезвие, но либо он его выронил, либо у него

вообще ничего не было. Мэтью бьет со всей силы, как будто учился этому. Пару раз он

хорошенько прикладывает мне по ребрам. Дождь сделал его кожу скользкой, и его трудно

схватить.

Но я сильнее его. Я обхватываю его шею рукой и придавливаю его ногой так, что он

не может освободиться. У него свободна одна рука, и он пытается оттолкнуть мою руку, но

я в более выигрышном положении и знаю, что делаю. Он борется до тех пор, пока я не

усиливаю хватку.

– Перестань бороться и я тебя отпущу, – говорю я.

В ответ он пытается врезать мне локтем по ребрам.

– Рев! – кричит Эмма. Она все еще тяжело дышит. – Рев...

– Иди ко мне в дом, – говорю я ей напряженным от усилия голосом. – Скажи моим

родителям, где мы.

Она поворачивается и бежит. Мне нравится это ее качество – никаких сомнений.

Никаких расспросов.

Мэтью, наконец, успокаивается. Его дыхание хриплое и прерывистое.

– Отпусти меня.

– У тебя есть оружие?

– Иди к черту.

– Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил, или нет?

– У меня ничего нет, – рычит он. – Пусти меня.

Я отпускаю. И он тут же вскакивает на ноги, пытаясь снова удрать.

Я хватаю его за руку. Он разворачивается и бьет меня кулаком прямо в лицо.

Искры сыплются у меня из глаз. Он освобождается.

Но я все еще быстрее него. Я снова валю его на землю, и в этот раз прижимаю его

более усердно. Я обхватил его шею рукой и прижал его к земле своим весом. Он даже

пошевелиться не может.

Челюсть болит. Никто не бил меня с такой яростью, кроме моего отца. Темная

мысль о том, что я мог бы сломать Мэтью шею прямо сейчас, вспыхивает у меня в мозгу.

– Рев! – Голос Джеффа. – Рев! Отпусти его!

Я открываю глаза. Не помню, чтобы я их закрывал. Пальцы Мэтью впиваются мне

в плечо, почти что в панике.

Джефф, Кристин и Эмма стоят под дождем, таращась на нас. Текси рвется с

поводка, отчаянно лая. Эмма едва ее удерживает.

– Рев, милый, – говорит Кристин. В ее голосе слышится тревога. Она касается

моего плеча. – Рев, отпусти его.

Я отпускаю Мэтью. И падаю назад в траву.

В этот раз Мэтью не убегает. Он издает хриплые звуки, кашляя в траву.

Я это сделал. Я причинил ему вред.

Стыд бьет меня, словно паровой молот.

Джефф и Кристин подходят к Мэтью. Хорошо. Сейчас я не заслуживаю их

внимания. Я не могу смотреть на них.

– Эй. – Голос Эммы раздается прямо рядом со мной.

Я поворачиваю голову и вижу, что она сидит на корточках в траве рядом со мной.

Техас тычется носом мне в лицо и начинает облизывать мне щеку. Она болит, и я гадаю, идет ли кровь. Я отпихиваю морду собаки.

– Ты в порядке? – спрашивает Эмма.

– Нет, – говорю я. – Не в порядке.

Я поднимаюсь на ноги.

Эмма касается моей руки.

– Я все еще здесь, – шепчет она.

– Я знаю. – Я не хочу на нее смотреть.

Она хмурится и чуть склоняется вперед.

– Рев, ты...

– Не надо. – Хотел бы я, чтобы она ничего этого не видела. – Я чертовски

облажался, Эмма.

– Но...

– Пожалуйста, иди домой. Пожалуйста, забудь о том, что здесь произошло.

Пожалуйста... – Мой голос срывается. Я не могу больше это выносить.

– Рев, – ласково произносит она мое имя, – все в порядке. Я могу остаться.

Я заставляю себя открыть глаза. Джефф и Кристин помогают Мэтью подняться.

Я не знаю, что они будут делать.

Я не знаю, что теперь произойдет.

Но я знаю, что не хочу, чтобы она это видела. Я провожу мокрой рукой по лицу.

– Пожалуйста, Эмма. Пожалуйста, просто уходи.

– Ладно, – говорит она мягко. – Вот.

Она снимает мою куртку. Она падает мне на колени.

Куртка теплая и пахнет ею, что-то фруктовое, типа апельсинов и солнца.

Дождь смывает это тепло и запах.

– Ты уверен? – спрашивает она.

Я задерживаю дыхание. Я ни в чем не уверен.

«Я все время беспокоюсь, что унаследовал его жестокость».

Так и есть. Она все время ждала своего часа внутри меня.

Я киваю.

– Иди. Я справлюсь.

– Ладно.

И это все. Она разворачивается и уходит со двора.

Глава 17

Эмма

Дорога домой кажется бесконечной, хотя мы живем всего в пяти кварталах друг от

друга. Мне все еще хочется вернуться, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Мою

руку покалывает там, где мои пальцы переплетались с его.

Он так много рассказал мне о своей жизни – но все, что произошло под дождем, показывает, что многое еще остается загадкой.

Этот мальчик – его брат? Рев не упоминал о брате вовремя всего разговора о своем

отце и всех тех годах жестокости, которые ему пришлось пережить.

У меня голова идет кругом. Неделю назад вся моя жизнь имела смысл. Сейчас же

ничего не имеет смысла.

Я никогда раньше не видела, как дерутся парни. В кино все выглядит

захватывающе, с четкими позициями. Хороший и плохой парень. Эта же драка была

грязной и пугающей, и я совершенно не могла понять, что происходит.

И теперь я иду домой одна. По крайней мере дождь затих и превратился в мелкую

морось.

Я вздрагиваю и перехожу на мелкий бег. Мне придется пролежать как минимум час

в горячей ванне, только чтобы вытравить холод из костей. Когда я сворачиваю на свою

улицу, даже Техас немного отстает. Для нее эта ночь тоже была полна волнений.

Машины обоих моих родителей стоят на дорожке. Свет на