Что он сделал потом?
Она встала, и ножки стула скрипнули по полу. В ее груди расцвела боль: она проживала последние мгновения жизни отца. Но она все равно подошла к сундуку и, встав на колени, перебрала костюмы – так же, как, наверное, перебирал их и он. Ткани были такими разными на ощупь. Шелк и грубая пенька. Он выбрал костюм курьера не наугад. Он специально искал именно его. Почему?
Что он сделал потом? Открыл «Постулаты» на странице с жизнеописанием Первого из Одиннадцати. Вошел в тайный проход, который вел в сады.
Ее направляла одна лишь интуиция. Подчинившись ей, Хэсина неуверенным шагом подошла к книжным полкам и вытащила оттуда тома под названиями «Размышления Пан-те о космических циклах» и «Расцвет и падение былой династии». Полки разошлись в стороны, и ей открылся коридор, обшитый отполированным деревом и мерцающий, словно тайная река. Она сделала шаг внутрь и нажала на рычаг, торчащий из боковой панели. Река погрузилась в темноту.
В сердце Хэсины зашевелилась паника. Когда-то она заблудилась в точно таком же мрачном проходе. Но отец учил ее, что нужно глубоко дышать и пользоваться подсказками, которые дают стены. Так она и поступит. Она всей грудью вдохнула воздух с сосновым ароматом и почувствовала, как ее сердце успокаивается. Потом она положила ладони на боковые панели…
И застыла на месте.
Дерево покрывали выцарапанные ножом линии, которые складывались в слова.
Пташка моя…
Где-то во дворце служанки протирали пыль. Повара ощипывали гусей. Сто тысяч людей дышали, ходили и разговаривали в одной только столице, и еще миллион – за ее стенами. Но в это мгновение для Хэсины они перестали существовать. Весь ее мир пульсировал в словах, которые она ощущала кончиками пальцев.
Пташка моя,К тому времени, когда ты прочтешь это, ты уже все узнаешь.Ты узнаешь, что твой отецбыл лжецом, грешником, убийцей.Возможно, ты даже знаешь, —как бы это ни было трудно принять, – что я…Хэсина отдернула руку.
Возможно, ты даже знаешь, —как бы это ни было трудно принять, – что я…Она сделала шаг назад и ударилась о противоположную стену. Из ее горла вырвался истерический смех. Она хватала воздух ртом и тонула в нем. Только хохоча, она могла дышать.
Как бы это ни было трудно принять.Не переставая смеяться, она принялась ощупывать панели. Наконец она нашла рычаг и потянула за него. Когда стена с книжными полками разъехалась, Хэсина выбежала из темноты на пепельно-тусклый свет, но правда выскользнула вслед за ней.
Правда о том, кто отравил короля.Возможно, ты даже знаешь.Но она не знала. Она не догадалась, когда увидела его тело среди ирисов, хотя он был безукоризненно одет и лежал, сложив руки на животе, словно иллюстрация к тому, какой должна быть спокойная, ненасильственная смерть. Она не догадалась, когда повара и кухарки сообщили ей, что в тот день никто не приносил в его кабинет ни еды, ни напитков. Она не догадалась, несмотря на то, что предметы, оставленные на столе, идеально соответствовали находкам, которые обнаруживали они с Акирой. Она не подумала о значимости того, что «Постулаты» были открыты на жизнеописании Первого из Одиннадцати героев, когда ее отец и был Первым из Одиннадцати героев. Она подавляла все подсознательные озарения так же, как и свои истинные мотивы. На самом деле она никогда не искала правду. Она хотела найти того, на кого можно было возложить вину. Она считала, что, восстановив справедливость, сможет закрыть эту страницу своей жизни и излечить свои раны.
Она ожидала вовсе не этого.
Все кусочки картины встали на свои места. Флакончик с благовониями, лежавший на столе отца, привел ее в комнаты матери. Там она нашла ларец. Там ее ждал оригинал «Постулатов». Теперь Хэсина поняла: эта книга служила доказательством того, что ее отец действительно Первый из Одиннадцати.
Тем временем, прежде чем подняться из-за стола, ее отец открыл книгу на жизнеописании Первого. Он привязал к поясу медальон с символом, означавшим «долголетие», потому что он хотел, чтобы она поняла. Он взял с собой нож не для того, чтобы срезать хурму, а для того, чтобы оставить на стене коридора свое последнее послание. И он надел ханьфу посыльного, чтобы доставить ей эту правду – правду, за которую Хэсина заплатила кровью.
В ее смехе зазвучали пронзительные, визгливые нотки.
– Значит, теперь ты знаешь.
Этот голос.
Смех застыл у Хэсины на губах.
– Ну как?
Подол алого рюцюня ее матери прошелестел по полу. Она подошла к низкому столику в центре нижней части кабинета.
Хэсина смотрела на нее пустым взглядом. Это привидение. Она не могла на самом деле находиться здесь.
Но ни одно привидение не умело так больно ранить словами, как ее мать.
– Тебе больно? Я думаю, да. Как, наверное, тяжело пройти через столько мучений, только чтобы узнать, что он прикончил себя сам.
Двадцать семь
Мы верим в то, во что хотим верить.
ПЕРВЫЙ из ОДИННАДЦАТИ о природе человекаБыло бы приятно думать, что, принимая решения, я делаю свой собственный выбор. Но разве это так?
ВТОРОЙ из ОДИННАДЦАТИ о природе человекаОни сели за стол друг напротив друга. Письмо Хэсины с печатью Санцзиня лежало между ними.
Оно даже не было вскрыто.
Хэсина молчала. Она боялась, что, если пошевелит хоть одной мышцей лица, то тут же расплачется, а она поклялась никогда не плакать перед этой женщиной. Слезы не смягчали ее. Наоборот, Хэсина почувствовала бы себя жалкой, а это было ни к чему. В глазах матери она и так оставалась маленькой девочкой.
– Почему вы скрыли это от меня? – наконец прошептала Хэсина, устремив взгляд не на лицо матери, а куда-то ей за плечо. Так находиться с ней рядом было легче.
Вдова короля холодно усмехнулась, и руки Хэсины, лежащие у нее на коленях, сжались в кулаки.
– Если бы вы рассказали мне с самого начала… – Голос Хэсины сорвался. Ничего из этого не случилось бы. Никто не умер бы из-за моего суда.
Ее мать снова усмехнулась.
– Четыре месяца назад я предлагала вступить на престол вместо тебя.
– Я спрашиваю вас не об этом.
– Я сказала, что ты поставишь королевство на колени…
– Вы должны были сказать мне правду!
За ее криком последовала тишина. Зрение Хэсины затуманилось. Она глубоко вздохнула и сглотнула слезы.
– Вы должны были сказать мне правду.
Вдова короля подняла бровь.
– Разве это была не правда?
Хэсина не ожидала от матери ничего другого.
– Таково было его последнее желание.
Хэсина горько усмехнулась. Такого она не ожидала.
– Чего он хотел? Чтобы я
