Ровен из клана Диких Шакалов внезапно подхватил с земли Рию. Его глаза засветились безумием и одержимостью.
– Танцуй! – вновь закричал он, прижав лезвие к горлу девчонки.
Эльба резко подалась вперед:
– Нет, не трогайте ее, прошу вас, не трогайте ее!
Лицо Ровена пылало яростью. Он отвел в сторону руку, собираясь пронзить лезвием маленькую плачущую Рию, но Эльба неожиданно закружилась. Она до боли зажмурила глаза и начала кружиться, поддавшись порывам ветра. Ее волосы развевались вокруг тела, синее платье подхватил вихрь. Плавные движения становились рваными и болезненными. Эльба тянулась руками к небу и плакала так сильно, что никто не смог бы вынести ее плача. Но мужчины смотрели на нее и улыбались. В какой-то момент Эльба почувствовала, что танцует прямо в луже крови собственного брата. Кровь хлюпала, пачкала подол. Убитая и поверженная, Эльба раскачивалась из стороны в сторону, судорожно втягивая воздух и представляя водопады Эридана, ручей, где они с Фьордом ловили рыбу, стены Дор-Валхерена, которые защищали их от бед, и стонала, будто раненое животное.
Внезапно ее коснулись чьи-то руки, грубые и потные. Круг мужчин сузился, они обступили ее и начали передавать друг другу, словно грошовую вещь. Один из дикарей рванул ее платье, и в следующее мгновение Эльба осталась в тонкой накидке.
Послышались смешки. Мерзкие руки больно сжимали ее, хватали за волосы, прикасались к ее оголенной коже. Голова жутко кружилась, край горизонта оказывался то вверху, то внизу. Эльба плакала, кричала, но никому не было дела. Она чувствовала запах крови, снова и снова видела, как алый фонтан вырывается из горла ее брата, как закатываются его глаза, подкашиваются колени.
Наконец Эльба упала. Она впилась пальцами в окровавленную землю и зашлась рыданиями. Ледяной воздух обдал кожу, а потом внезапно кто-то схватил ее за шею и резко дернул на себя:
– Девчонку продадим, а с этой развлечемся в лагере.
Эльба завыла от бессилия, и с неба упали холодные капли. На земли Вудстоуна обрушился невероятный ливень.
Она крепко зажмурилась и провалилась в темноту.
Аргон
Девушка упала. Ее ноги подкосились, и она рухнула на окровавленную землю. Аргон видел, как у нее задрожали плечи, как пальцы впились в холодную землю. Он видел все и теперь не мог избавиться от звучавшего в его ушах неистового плача, срывающегося с ее губ. Он повторялся в его голове снова и снова. Хрупкая и беспомощная девушка лежала на земле, а вокруг нее бродили дикари со сверкающими глазами. Они хотели ее.
Аргон стоял рядом с Ксеоном и не шевелился, сраженный такой яростью, что горло саднило. Едва он попытался шагнуть вперед, Ксеон схватил его за плечо и оттащил назад.
– Не вздумай.
Он прекрасно понимал, что в поединке против десятка Диких Шакалов им не выжить. Даже вымотанные и раненые они были искусными убийцами.
Сердце Ксеона разрывалось, но в его планы не входило умирать по собственной глупости. Когда они вернулись в лагерь, Аргон сразу ушел в палатку. Он зарычал и опрокинул стол с глиняным кувшином.
– Грязная крыса, – рявкнул он, расхаживая из стороны в сторону, – мерзавец.
– Тебя услышат.
– Пусть зайдет, этим клинком я ему перережу горло!
Зеленые глаза Аргона вспыхнули безумием, когда он выхватил из ножен оружие. Он взмахнул им в воздухе, указал концом на вход палатки и прошипел:
– Я убью его.
– Тебя убьют первым. – Ксеон скрестил руки на груди. – Нужно подумать.
– О чем?
– Нам не стоит вмешиваться. Мы собирались уйти еще утром, помнишь?
Аргон опустил меч и прищурился. Как он мог уйти? Только не теперь.
– Мы их не бросим.
– Ты их не знаешь.
– Думаешь, это имеет значение?
– Наверное, нет. – Ксеон вздохнул. Его волнистые волосы падали на глаза. – Оставить их будет непросто, но Ровен считает, что она его заслуженная награда. Он ее не отдаст, как и ее сестру. Кровь у них дорогая.
– Значит, не будем спрашивать разрешения.
– Хочешь украсть добычу у вождя Диких Шакалов?
– Мне все равно, кто он.
Аргон убрал меч и отвернулся. Когда он закрывал глаза, то видел плачущую девушку, слезы, скатывающиеся по ее нежной коже, слышал ее крик. Аргон не представлял, что она испытывала, и не хотел представлять. Он стиснул зубы и искоса взглянул на друга.
– Я добуду ключ от цепей.
– А я, полагаю, должен позаботиться о плане побега.
Аргон стремительно подошел к другу.
– Мы их не оставим.
Его голос был подобен грому. Ксеон ни за что не решился бы с ним спорить. Да ему и не хотелось. Впервые он был готов дать отпор, несмотря на здравый смысл, ведь никогда еще не встречал девушки красивее той, что сейчас находилась в плену.
Ливень прекратился лишь к закату. Солнце спряталось за горизонт, и холмы исчезли из вида, превратившись в черное полотно. На небе сверкали яркие звезды. Аргон смотрел на них, когда шел к костру. Столько звезд он давно не видел.
Он вдруг подумал, что звезды – это умершие люди, и оттуда, с высоты, на него смотрели Нуба, мать. Теперь там появились брат девушки и отряд Каменных Сердец. Аргону никогда не нравилось иметь дело с людьми Вудстоуна. Они всегда казались ему непроходимыми тупицами и гордецами, но он не убивал их. И не потому, что в Калахаре существовал закон, запрещающий заносить меч пред лицом человека, а потому, что сам не хотел.
То, что сделали люди Ровена, было преступлением не против страны, а против самой природы. Если бы Эстоф узнал об этом… Они бы отловили всех Диких Шакалов и позаботились о том, чтобы каждый из них получил по заслугам!
Аргон поправил клетчатую накидку и присел рядом с Ровеном. Тот жарил рыбу, так кстати доставленную королевской семейкой. Он хохотал, повторяя эту шутку раз за разом, и лысина у него поблескивала в свете костра.
– Хороший улов. – Аргон взял себе палку с обгоревшей рыбешкой. – Духи сегодня на твоей стороне.
– Духи на стороне тех, у кого припрятан острый меч.
– Думаете, Атолл не отправит сюда своих людей?
– Этот речной шут? – Ровен оскалился, будто пес. – Пусть попробует, и его милая дочурка пойдет по второму кругу.
Шакалы рассмеялись, а Аргон впился зубами в соленую рыбу, кивнул и вытер подбородок рукавом серой рубашки.
– Кстати о девчонке…
– Рассмотрел ее?
– Никогда таких не видел.
– Дикая нимфа… Обуздать бы ее. Быть может, я не стану ее сегодня убивать. – Ровен задумчиво уставился на костер, глядя, как вспыхивают красные искры, и облизал губы.
– Оставишь на завтра?
– Оставлю на каждый день.
Аргон откинул обугленную палку. Он втянул прохладный воздух и вдруг сказал:
– Я хочу ее.
Все замолчали и уставились на Аргона. На его лице появилась нахальная улыбка.
– Все твое
