— Ну подождите же! Наш договор ведь все еще в силе? И кстати, вы еще сегодня…

Красавчик задохнулся от возмущения, поэтому не сразу смог ответить.

— Вы сами расторгли договор. Поэтому не попадайтесь мне больше на глаза!

— Но я же была не в себе! Господин инквизитор, позвольте угостить вас чаем и скромным ужином? Вы ведь сегодня ничего не ели? Я, помнится, оторвала вас от трапезы. Не отказывайте мне, пожалуйста.

Я вцепилась в его рукав, болтая без умолку и не давая ему вставить ни слова. Отец Георг смотрел на происходящее с недоумением.

— Кысей, она ведь угрожала тебе кинжалом! Разве ты не должен?.. И у тебя порез на шее!..

Красавчик отмахнулся от меня и отца Георга, потом растеряно провел рукой по шее.

— Я обработаю рану! — тут же влезла я и кивнула Антону. — Принеси необходимое и скажи Мартену, чтоб заварил нам чай и подал со своими изумительными булочками. Господин инквизитор, вы не пробовали сдобные булочки с изюмом? Очень рекомендую, просто потрясающее лакомство! О, я слышу, как у вас бурчит в животе…

Красавчик покраснел и, угрожающе мотая пальцем у меня перед лицом, словно провинившейся школярке, выдал со злостью:

— С меня довольно ваших выходок! Я не собираюсь им больше потакать, вы и так зашли слишком далеко. Я могу упечь вас за решетку, вас и вашего брата. За колдовство. Так что скажите спасибо, что оставляю на свободе. И еще, если вы подойдете хоть на полшага к обвиняемой или еще как-то влезете в это дело, я…

— Я безмерно благодарна вам за снисхождение и милосердие, но все-таки…

— Прощайте, — красавчик развернулся и направился к двери. Что ж, придется донимать его завтра, раз такой упертый. Но уже в дверном проеме он вдруг остановился и повернулся ко мне. В его вопросительном взгляде читалось сомнение.

— Я только одного не пойму — зачем? Зачем вы пошли на такой риск? Использовать колдовство, чтобы вылечить рабыню? Она вам так дорога?

Я задумчиво оглядела его.

— Вам правду или красивую ложь о человеколюбии? А если я отвечу, вы останетесь на чай, ну пожалуйста?

— Ответьте правдиво, сделайте одолжение.

Я медленно подошла к нему, взяла под руку, не обращая внимания на его попытку вырваться, и вкрадчиво начала рассказывать.

— Понимаете, правда слишком странная, и чтобы ее объяснить, мне потребуется время… И если вы действительно хотите ее услышать, не лучше ли сделать это в комфорте, за чашечкой чая с булочкой? Вы же проголодались, не отрицайте…

Я спустилась с ним под руку на первый этаж, почти насильно усадила за стол, который Мартен уже успел накрыть. Аромат выпечки заставил меня вспомнить, что я сама тоже с утра ничего не ела.

— Я жду ответа, — красавчик почти не притронулся к еде.

— Понимаете, — промычала я с набитым ртом. — У Тени, так я назвала свою невольницу, редкий дар. Она потрясающая художница.

— И вы только поэтому так рисковали? Чтобы разбогатеть на ее таланте?

— Уфф, — я отхлебнула душистого чая и с шумом поставила чашку на блюдце. — Вы не поняли, да? Она не просто талантливая художница, которая может рисовать и зарабатывать на этом. У нее Дар. Она может рисовать чужие фантазии, словно видит их собственными глазами.

— Не понимаю, — инквизитор недоуменно покачал головой. — Как это возможно? И что в этом такого ценного?

— Ну вот например вчера она нарисовала мои видения, нарисовала человека, которого, я уверена, она никогда в жизни не видела, но которого знала я. Она безумна, понимаете? Совсем чуточку, но этого хватает, чтобы… быть мне полезной. Особенно в моем деле. Так что мне без нее никуда.

— Я не могу вам поверить. Впрочем, неважно, — инквизитор встал, намереваясь уйти, но я удержала его за рукав.

— Да постойте же. Что вы дуетесь на меня, как маленький? Вам все равно нужна моя помощь в дознании. Помните, я говорила о странности в этом деле? Вы так и не поняли, что это?

Красавчик явно колебался, но все-таки сел обратно.

— Выкладывайте. И не ставьте мне условий.

— Хорошо, — я послушно кивнула. — Странность заключается в выборе жертвы. Колдунья, которая успешно действовала на протяжении тридцати лет, вдруг выбирает себе ребенка не просто из зажиточной, а из влиятельной, богатой и знатной семьи. Она забирала детей на протяжении двадцати с лишним лет, и не могла не понимать, что пропажа Катрин так просто не обойдется. Девочку будут искать. Подключат все связи, назначат награду. И, кроме того, какой риск! Колдунья совершает ритуал прямо в саду. А если бы их кто-то увидел? Тут определенно что-то не так.

Инквизитор выглядел озадаченным и, немного поколебавшись, сел обратно на стул.

— Возможно, она стала слишком самоуверенной? И, наконец, допустила ошибку… — он досадливо провел рукой по шее, порез продолжал кровоточить и донимать его.

— Давайте обработаю рану, — я пресекла его попытки отказаться, промокнула чистую тряпицу в спиртовой настойке подорожника и стала стирать кровь. — Да не крутитесь! Я думаю, что Катрин была чем-то особенным для колдуньи…

— В смысле? — инквизитор отобрал у меня тряпицу и теперь пытался оттереть уже запекшуюся кровь на воротнике.

— Ну как бы вам пояснить. Колдунья ведь наверняка до этого выбирала себе жертв из бродяжек, сирот или детей бедняков. Худые, замызганные, вшивые, несчастные, в конце концов. Колдунья забирала их жизненную силу, но много ли они могли ей дать? Я думаю, что Катрин была для нее своего рода соблазнительным и изысканным лакомством после городских отбросов, которыми та была вынуждена питаться. Чистенькая, хорошенькая, умненькая, балованная девочка…

— Как вы можете так цинично об этом рассуждать? — инквизитор выглядел бледнее обычного. Неужели он такой неженка?

— Я стараюсь рассуждать так, как если бы сама была на месте колдуньи. Это бывает полезно, если хотите понять действия преступника и предугадать его следующий шаг. Попробуйте как-нибудь. — В последней фразе был сарказм, но красавчик его явно не уловил.

— Увольте, даже не хочу думать, что творится в голове безумной колдуньи. Прощайте.

Он решительно встал и двинулся к выходу. Я спокойно бросила ему в спину:

— Завтра приходите к десяти. Вместе отправимся опрашивать родителей предположительных жертв колдуньи.

Красавчик сердито развернулся ко мне:

— Я повторяю еще раз, в последний раз — я не собираюсь вести дознание вместе с вами. Это не обсуждается…

— Правда что ли? То есть завтра вы пойдете опрашивать свидетелей сами, да? Ах, демон, как я могла забыть, вы же не знаете, куда идти и кого опрашивать… Да-да, думаю, вы отправитесь в архив… Ах, нет, сначала вам надо будет попасть к бургомистру или управителю, получить разрешение на доступ архив, и только потом… Думаю, к концу дня вы все-таки доберетесь в архив. Сколько времени у вас займет просмотреть все записи о пропажах детей? Часа три-четыре? Да, думаю так, — красавчик