Мой новый арбалет был уже в основном готов, и с моим возвращением мастер-оружейник быстро подогнал его ложе окончательно по мне. Он оказался заметно потуже старого, и «козья нога» для его взвода была совсем не лишней. В принципе-то на крайний случай я взвел бы его и резким рывком обеих рук, но взводить его так постоянно – пупок развяжется, что в мои планы уж точно не входило. Опробовав агрегат, который стрелял гораздо дальше и точнее старого – вот что значит работа профессионала, – я остался им доволен и не пожалел для мастера трех серебряных шекелей в качестве премиальных. В результате тот тоже остался доволен выполненной работой и охотно принял заказ еще на три агрегата с комплектующими. Я же, благодаря регулируемому целику – не зря целый день убеждал мастера при заказе сделать его именно таким – быстро привел свое новое оружие к нормальному бою, после чего Нирул, сын оружейника-кузнеца все же, намертво закернил мне его в отрегулированном положении. Теперь на выбранной для стрельбы «основной» дистанции – примерно в пятьдесят метров – хорошим болтом я попадал в точку прицеливания, не беря никаких поправок. Конечно, для полной боеготовности его требовалось еще пристрелять и на других дистанциях, дабы выработать поправки на них, и этим я занялся уже на следующий день…
– Васькин, ты идиот! Ты что, с дуба рухнул?! Ты вообще-то соображаешь, чего мелешь своим дурным языком?! Ты же нас всех под монастырь подведешь, долбаный ты дебил! Угребок болтливый! – визгливые голоса наших разъяренных фурий… тьфу, это я хотел сказать, прекрасных дам, то бишь Юльки с Наташкой, были слышны издали, когда я возвращался с импровизированного стрельбища. Картина маслом, которую я увидел, была еще та – даже «руки в боки» в наличии имелись, и для полного национального колорита не хватало только традиционных скалок в этих руках.
– Что за шум, а драки нету? – поинтересовался я.
– А ты вообще молчи, д’Артаньян недоделанный! – это провизжала Юлька, выглядевшая позлее Наташки.
Я расхохотался, поняв, в чем дело. Володя с Серегой, дорвавшись наконец до своих баб, не смогли, конечно, удержаться и от распускания павлиньих хвостов. И при расписывании наших эпических подвигов – преувеличенных, надо полагать, не меньше, чем в традиционные три раза – проболтались им и о скормленной аборигенам «нашей» истории а-ля Дюма. Виноватый вид выглядывавших из-за бабских спин их незадачливых кавалеров полностью это подтверждал. А за свой смех я поплатился тем, что обе стервы переключились теперь на меня, причем Юлька ничуть не постеснялась еще и в долбаные маньяки-педофилы меня произвести.
– Ну вас на хрен! – сообщил я им, не утруждая себя полемикой. – Пошли, ребята, разомнемся! Нирул! Неси наши тренировочные мечи!
– Гребаный рабовладелец! – провизжала мне вслед Юлька, но я проигнорировал сей недостойный благородной дамы выпад.
– Ты спас меня от распиливания пополам! – благодарно уведомил меня испанец.
– Не только пополам, потом еще и каждую половину вдоль! – просветил его со смехом Володя.
Есть женщины в русских селеньях,Их коротко – «бабы» – зовут!Слона на скаку остановятИ хобот ему оторвут! —продекламировал Серега.
Их с Володей эти фурии попытались остановить, но отдуваться вдвоем за всех четверых им как-то не захотелось, и они вспомнили об обязанности воинов поддерживать на должном уровне свою боевую подготовку. Пока мы облачались в смягчающую удары кожаную амуницию, наши бедные уши выслушали немало оскорблений, да и вслед нам неслись далеко не благие пожелания, но это уж приходилось воспринимать как меньшее из возможных зол.
На горной лужайке с достаточным числом кочек, камней, коряг и рытвин – как на реальном поле боя, которое обычно все-таки здорово отличается от ровного дощатого пола спортивного фехтовального зала – мы и занялись тренировкой.
– Сэр, вы насрали в мою шляпу, защищайтесь! – дурашливо наехал Серега на Володю, принимая картинную фехтовальную позу.
– Сэр, вы надели на меня эту шляпу, защищайтесь! – не остался в долгу тот. Хотя, естественно, от классического фехтования на шпагах наша разминка отличалась кардинально. Куда ближе она была к средневековому фехтованию на мечах и баклерах, как раз от иберийской цетры и произошедших.
Наши тренировочные мечи были, правда, не средневековой длины – ну куда, спрашивается, пешему бойцу заведомо кавалерийский рыцарский меч длиной в метр? Наши новые мечи, которыми я задумал перевооружиться при первой же возможности, будут покороче – где-то сантиметров в восемьдесят. Как раз такой примерно длины были морские абордажные сабли и пехотные «кошкодеры» фрицев-ландскнехтов. Это как раз оптимальная длина, уже не мешающая драться в строю, но еще позволяющая полноценно фехтовать. Такими и выстругал Нирул по моему приказу наши тренировочные деревяшки, вес которых был полуторным по сравнению с весом боевого меча.
Римские гладиаторы, как мне доводилось где-то читать, тренировались обычно с оружием удвоенного веса, но это я посчитал перебором. Гладиаторский бой – это ведь прежде всего зрелище, которое должно быть долгим и захватывающим. Соответственно, герой римской арены должен не только выдерживать эту длительную схватку, но еще и демонстрировать кураж, вот и готовили из них эдаких качков-мордоворотов, совмещая тренировочный гладиус с гантелей – спасибо хоть не со штангой. Нам же требовалась не зрелищность, а эффективность. Силовая накачка, конечно, тоже нужна, но не в ущерб точности удара, поэтому разница в весе тренировочного меча и боевого не должна быть слишком большой.
Еще одним отличием наших новых мечей должен был, по моему замыслу, стать классический средневековый эфес с его сильно выступающей за ширину клинка гардой-крестовиной. Эти крестовины Нирул – наверняка проклиная в душе хозяйские причуды – выстругал из отдельных дощечек и намертво закрепил поперечными шпонками на рыбьем клее. Отдельные мелкие детали я все еще додумывал, но касались они боевого оружия и никак не влияли на тренировочное.
Перетасовывая пары, мы поколотили друг друга от всей нашей широкой души и основательно размочалили плетенные из ивовых прутьев тренировочные цетры – придется Нирулу плести новые. Больше всех досталось, конечно, Сереге, но кое-чему все же успел подучиться даже он. Сразу теперь, пожалуй, не убьют, если уж дойдет дело до мечей, а в затяжном бою всегда есть шанс нагребать противника каким-нибудь хитрым финтом. Что до финтов – наши деревяшки покороче и весьма ощутимо потяжелее тонкой и легонькой спортивной сабли, которой я вдобавок и занимался-то меньше года, еще до армии. Из-за этого, с одной стороны, все прежние навыки требовали теперь подгонки к новым длине и
