– Зря ты ему золото дал, хватило бы и серебра, – с досадой произнесла Лина. – Да еще пообещал в три раза больше. Они тут такую сумму видят раз в несколько месяцев.

– Золото у меня есть, и трястись над ним не хочу. Уж лучше побыстрее закончить с бюрократией, пусть и выйдет дороже. Ты просто не знаешь, как она мне надоела еще у себя в мире.

– Это точно, – поддержал меня Колька. – Помню я, как собирал документы на ипотеку однажды, а потом отказывался от услуг мусорной компании, когда они цену захреначили в квитанцию, словно лично приходили ко мне дважды в день под дверь квартиры и вывозили мешки на «мерседесе».

– Дело ваше, – поджала губки девушки и замолчала.

Не прошло и пяти минут, как раздался частый перестук тяжелых туфель по полу и к нам подскочил знакомый клерк.

– Все, господин, я все сделал, господин Реун уже ждет вас, – проговорил он подобострастно и низко поклонился.

– Проводи к нему и получишь свою награду, – ответил я.

– Слушаюсь, господин барон, – еще раз согнулся пополам собеседник, – прошу за мной.

Итогом посещения ратуши стал потерянный час (слишком много времени ушло на поиск нужных документов в архиве) и три золотые монеты.

По поводу денежной системы. Монеты делились на медные, серебряные и золотые. Медных было три: мелкая, большая и двойная большая. Первая имела хождение в основном среди нищих крестьян, путешественники кидали их мальчишкам на коновязях и в городе для помощи с ориентацией на улицах. Иногда ее звали еще пыльком, от того, что в пыли детвора ее ищет и устраивает целые баталии, поднимая клубы пыли. Большая монета уже чуть больше пользуется спросом, ею и купцы не гнушаются расплачиваться и принимать, она в три раза дороже пылька. И, наконец, двойная большая медная монета в полтора раза ценнее большой, так как там медь с каплей серебра, хотя размером они почти одинаковы.

Серебряных монет всего две – малая и большая. За малую дают пятнадцать больших медных или десять двойных (отсюда и пошла ее себестоимость, хотя название говорит совсем о другом). Большая серебряная равна двум с половиной мелких серебрушек.

Золотых, как и медных, три. Малая монета, большая и корона. Короны – самые редкие в обращении монеты. Весом всего в два раза больше большой, но ценнее в пять раз, изготавливаются из чистейшего золота без грамма примесей и только с помощью магии, которая делает их неуничтожимыми. Даже через десять лет такая монета будет выглядеть новенькой, в то время как малая или большая золотая просто-напросто сотрутся. Большая монета в принципе имеет тот же процентный состав металла и весит примерно в два раза больше, чем малая, но оценивают ее дороже, чем две малые монеты, примерно на двадцать процентов цена выше выходит.

После ратуши я вернулся в гостиницу и собрался пару часиков подремать, но не тут-то было. Всю дрему прогнал стук в дверь.

– Кто там? – сердито крикнул я и одновременно с этим взял в руку пистолет-пулемет, снял тот с предохранителя и направил на дверь. Кто бы и что бы ни говорил про толерантное (испоганенное слово еще на Земле языками всяческих моральных уродов, неприятно мазануло по моим чувствам, когда в памяти всплыло оно) отношение к Иным, я не собирался верить всем и всему. Тут к иноверцам и иностранцам подозрительно относятся, что говорить про возможное недружелюбие к иномирянам.

– Вить, я это, – прозвучал Колькин голос. – Поговорить бы.

– Сейчас открою, – я встал с кровати и сдвинул засов на двери. – Что случилось?

– Да так… выпьем? – он показал глиняную бутыль с высоким горлышком. – Тут градусов семь крепость или меньше даже.

– Я поспать хотел пару часиков, а потом пройтись по лавкам, прицениться. Авось под вечер купцы будут сговорчивее, да и среди остальных до завтра информация про наши товары разойдется, – вздохнул я, не имея никакого желания напиваться.

– Да мы по капельке.

– Давай вечером, а?

Тот замялся.

– Что-то хотел? – догадался я. – Говори уж, не мни сиськи.

– Вить, а можно мне купить рабыню? – быстро произнес он. – Вроде бы рабский рынок тут есть.

Честно сказать, я опешил от предложения товарища. В голове табуном пронеслись мысли одна другой изощренней.

– Рабыню? На хрена, Коль?!

– Чтобы от вас не отличаться, – криво улыбнулся он. – У тебя есть, у Серого даже две, а мне остается только слушать ваши охи-вздохи и завидовать. Я так скоро на деревенских бабок начну засматриваться.

– Вот оно что, – присвистнул я, присел на кровать и кивнул на большой сундук. – Ставь бутылку пока там и сам на табурет плюхайся.

– Да если пить не будешь, то я и постою, все равно ненадолго зашел, получается.

– Как хочешь. Насчет рабыни… м-да… как сам захочешь. М-да… дико звучит: хочу рабыню купить, – покачал я головой.

Колька в ответ сильно покраснел.

– Только завра этим займемся, о’кей? Сегодня лавки и приценка к товарам, а завтра все остальное, в том числе и поход на рабский рынок. А вообще, сходить можно в бордель, я и сам не против разгрузиться.

– У тебя же с собой Лина? – напомнил мне парень. – Или надоела?

– У нас с ней рабочие отношения, Коль, – сухо произнес я.

– Да я так, без задней мысли, извини, Вить, – повинился собеседник, вздохнул, посмотрел на бутылку в руке, еще раз вздохнул и спросил: – Ты точно вино не станешь пить?

– Вечером, Коль, все вечером.

После ухода товарища я растянулся на кровати, устроил себе потягушечки и очень быстро заснул без сновидений. Пробуждение мне устроил гостиничный служка, следуя моему указанию поднять в нужное время. Поднявшись сам, я приказал слуге – подростку лет десяти – оповестить моих спутников, чтобы они спускались через пять минут в столовый зал на первый этаж.

Лина спустилась лишь на пару минут позже меня, а вот Кольку пришлось ждать гораздо дольше. Когда он спустился, распространяя свежий аромат вина, я только головой покачал.

– Да я трезв как стеклышко! – тут же стал тот защищаться, заметив мой жест. – Меньше литра вина, которое как