сзади собрана в мелкие складки, в результате чего образовывалась большая масса ткани, шлейфом ниспадавшая вниз. Бархатная лента со страусовым пером стягивала ее волосы. На ней не было никакого нижнего белья, а сандалии на ремешках были надеты прямо на босу ногу.

Джордж был среднего роста и телосложения, с взъерошенными волосами. Одет он был по последней моде, предусматривавшей золотые цепочки, свисавшие из кармашков для часов. Он смотрел на Хизер через свой лорнет, пока их представляли друг другу, затем вытащил табакерку и предложил Андре. Оба мужчины набрали понемногу табака и поднесли к ноздрям. Последовал долгий процесс чиханья и высмаркивания в кружевные носовые платки. Как культурно! Но они, конечно, были иными, чем выглядели. За изысканными манерами и красивыми костюмами людей эпохи Регентства скрывалось распутство.

– Не окажете ли мне честь и не потанцуете со мной, мисс Хизер? – Теперь Джордж стоял рядом и разглядывал вырез ее платья.

Она могла видеть длинный силуэт его члена, прижатого к левой ноге узкими панталонами.

– Благодарю вас, сэр, – ответила она и положила кончики пальцев в перчатке на его протянутую руку.

Салон был залит светом свечей, а оркестр настраивался и готовился к гавоту. Головы повернулись в их сторону, когда Хизер и Джордж заняли свои места. Дамы зашептались за спиной у своих кавалеров, а мужчины искоса посматривали на нее. Все были правильно одеты, и Хизер в очередной раз восхитилась способностью Ксантии воссоздать любую эпоху, которая, по ее мнению, может доставить удовольствие ее гостям. Хизер внимательно смотрела на Джорджа, когда они, приосанившись и приблизившись друг к другу, насколько позволяли приличия, закружились в танце, касаясь партнера только кончиками пальцев.

Какова была ее роль сегодня? Невинная девушка, попадающая в лапы развратника? Дама сомнительной репутации, нарушающая неписаные законы общества?

Что-то беспокоило ее в холодных голубых глазах Джорджа. Она поняла, что ничего не может в них прочитать, хотя танец значительно приблизил их друг к другу. Груди их терлись, руки плотно сомкнулись, своим бедром она иногда могла чувствовать его пенис. У него было узкое лицо, тонкий надменный нос, густые коричневые ресницы и приподнятые брови, на которые в беспорядке падали белесые волосы.

– Мисс Хизер, похоже, что вы девушка редких душевных качеств, – сказал он, когда танец кончился, но не убирая с ее талии руку. – Я хотел бы познакомить вас со своими друзьями. Пойдемте?

Могла ли она доверять ему? Что-то в нем настораживало ее. Неизвестно что, но ей казалось, что в его словах присутствовал какой-то душок сделок в подворотне и обмана. Хотя он был хорош собой, может быть, даже слишком. Уговаривая себя, что это была не настоящая жизнь, а игры, придуманные Ксантией и Андре, она согласилась на его предложение. Аккуратно держа ее за руку, будто это был подарок, который пока не разрешено разворачивать, он провел ее в боковую комнату, где представил своим друзьям – компании беспутных людей, которые пили, играли в таро, очень громко разговаривали, и к тому же о непристойных вещах.

Хизер стала одной из героинь какого-то старого романа. Она пила много шампанского, хохотала, флиртовала и упражнялась в остроумии. Про себя она думала, какое это замечательное время, в которое ее забросили. Георгианцы умели жить! Потом пришла королева Виктория и испортила всеобщее веселье.

В этой компании были и женщины. Несколько полуголых, размалеванных особ, которых называли киприотками, так в ту эпоху именовали проституток. Все стало туманным, и Хизер оказалась на кушетке вместе с Джорджем. Его рука была запущена в ее лифчик, а клапан панталон расстегнут. Его большой пенис, который оказался снаружи, никак не подходил к его худощавому, даже девичьему телосложению. Одна из женщин стояла перед ним на коленях и облизывала, целовала, сосала этот огромный возбужденный член.

После этого воспоминания Хизер стали отрывочными. Она, например, помнила, как Джордж в состоянии бездумного веселья ел мороженое прямо из ее рук и облизывал при этом каждый ее пальчик и даже ладони. Ей не понравилось, как он это делал, хотя она и подумала, что было бы хорошо, если б это был ее клитор. Другой денди завладел ее грудями. Он был здорово пьян, но старался держаться на ногах. На нем был сияющий пиджак из бледно-лиловой парчи, полосатые чулки и модные туфли. Несмотря на его пышный наряд, его вид вызывал тревогу. Левую сторону его лица рассекал шрам.

– Старая сабельная рана, – объяснил он, целуя ее соски так же отстраненно, как это делал Джордж, когда облизывал пальцы, – я получил ее на дуэли.

– Не слушай его, дорогая, – вмешался Джордж саркастическим, унылым тоном, – Гарри – известный лгун. Он повредил щеку, когда спускался по водосточной трубе, удирая от рассвирепевшего мужа, который неожиданно вернулся домой и застал его со своей женой.

Потом они танцевали. Хизер где-то потеряла сандалию, и все дружно ее искали. Сандалию не нашли. Тогда Джордж и Гарри сплели руки и унесли Хизер в ночь, где их уже поджидала карета.

Ксантия была права, высказывая свой прогноз погоды. Гроза, которая весь вечер грозно назревала, наконец разразилась. Небо раскалывалось от грозы. Огромные молнии рассекали черные тучи, из которых на землю хлынул яростный ливень.

От внезапного дождя Хизер протрезвела. Она начала сопротивляться, но Джордж крепко ухватил ее за запястье. Неожиданно Гарри завязал ей глаза, и тут Хизер захотела, чтобы игра закончилась.

– Снимите это! – закричала она, не в силах двинуть рукой: их тоже держали и завязывали. Она чувствовала чьи-то руки, но не знала чьи. Хизер знала, что Джордж был где-то здесь, но без зрения и осязания ей не оставалось ничего другого, как подчиниться, куда бы он или его партнеры ее не несли. Как бы она ни шумела и ни сопротивлялась, она должна была признать, что в этом было что-то возбуждающее. Они могли сделать с ней все, что угодно, и ее не за что было бы при этом винить.

Карета, трясясь и качаясь, пришла в движение. Хизер пробовала расслабиться, но голова кружилась. Выпитое шампанское пенилось у нее в мозгу. Кто бы это ни был, тот, кто так интимно трогал ее тело, он, конечно, знал ее самую эрогенную точку. Он – или она – сконцентрировал все свое внимание на клиторе. Хизер стонала, подавалась навстречу пальцам, но только затем, чтобы избавиться от этой руки, вытолкнуть ее из себя.

Карета остановилась, и она, спотыкаясь, вышла из нее, поддерживаемая кем-то. Хизер слышала только приглушенные, но возбужденные голоса. Под тонкой подметкой своей единственной сандалии она ощущала какие-то скользкие ступеньки. Они спускались. Хизер почувствовала холод, сырость и гнилой подвальный запах. Слышался умножаемый эхом звук капающей воды.

Спуск закончился. Она ощутила под ногами каменный пол. Джордж снял повязку с ее глаз и развязал руки. Хизер замигала от неровного света, отбрасываемого языками пламени в закрепленных на стенах