Труды и пособия для изучения вопроса о русских летописях указаны мною в примеч. 23. Мои соображения о принадлежности Киевского свода Выдубецкому, а не Печерскому монастырю приведены в Розыск, о нач. Руси, в статье «Еще о норманизме». Мнению об отдельных письменных сказаниях и повестях, будто бы введенных в летописные своды позднее, я по-прежнему не придаю широкого значения. Например, рассказ об убиении Андрея Боголюбского не считаю повестью, отдельно написанною неизвестным лицом; полагаю, что она написана просто киевским летописцем со слов очевидца, может быть, того же Козьмы Киевлянина, который был в службе у Андрея, оплакивал его смерть и укорял Анбала. К прежним своим соображениям прибавлю следующее. Если бы все те части сводов, которые у нас стали считать отдельными писанными повестями, были действительно таковыми, то нет никакого вероятия, чтобы они дошли до нас только в летописных сводах; хотя некоторые из них, наверное, сохранились бы в каких-либо рукописных сборниках.
Относительно Новгородской летописи я считаю не только «остроумными», но и основательными соображения Прозоровского в пользу Германа Вояты как составителя этой летописи (Жур. Мин. Нар. Пр. 1852. Июль). Возражения Погодина, считающего Вояту переписчиком, а не сочинителем, едва ли убедительны. (Исслед. и Лекции. Т. V. 342–344). Летописец называет Нифонта святым и притом уже архиепископом; это показывает только, что он начал свой труд по кончине Нифонта, вероятно, при архиепископе Иоанне и по его поручению; приближенность Вояты к архиерейскому дому обнаруживается обстоятельствами его смерти, и нет основания предполагать, что летопись должна была вестись непременно священником Софийского собора, а не церкви Св. Якова или какой-либо другой. Точное и довольно подробное известие о Германе Вояте под 1188, конечно, было записано его продолжателем, может быть, тоже священником церкви св. Якова, продолжавшим летопись также по поручению архиепископа.
Срезневского «Исследования о летописях Новгородских» в Известиях Акад. Н. 2 отд. Т. II. Исследование Яниша «Новгородскаая летопись и ее московские переделки». 1874. Исследования г. Сенигова о Новгородской летописи в Чт. О. И. и Др. 1887. № 4. Он приурочивает начало этой летописи к началу новгородской самостоятельности от Киева и отчасти к началу христианства. Того же Сенигова исследование «О древнейшем летописном своде В. Новгорода» в Летописи занятий Археогр. Комиссии. Вып. VIII. 1888.
31
Что русские былины получили начало в эпоху дотатарскую, см. о том исследования Л. Майкова «О былинах Владимирова цикла». СПб. 1863, Также Погодина «Замечание о наших былинах» (Ж. М. Нар. Пр. 1870. Декабрь). Последний несколько преувеличивает древность настоящей их формы. Еще более глубокую древность придает им Бессонов в своих примечаниях к изданию песен, собранных Киреевским. Любопытно обширное исследование В. Стасова «Происхождение русских былин» «Вест. Европы». 1868, кн. 1, 2, 3, 6 и 7). Он сближает их с сказками восточными (индийскими, персидскими, тюркскими); полагает, что эти последние распространились у нас от татар в эпоху ига и вообще отказывает русским былинам в туземном самобытном происхождении; с чем, конечно, нельзя согласиться. Наиболее основательные опровержения эта теория встретила в сочинении Ор. Миллера «Илья Муромец и богатырство Киевское». СПб. 1870. (На последнее сочинение см. рецензию Буслаева в Ж. М. Й. Пр. 1871. Апрель.) В летописях хотя и упоминаются некоторые богатыри, относимые к дотатарскойэпохе, но только в позднейших сводах, составленных не ранее XVI века. См. также «Русская поэзия в домонгольскую эпоху» Жданова (Киевск. Унив. Изв. 1879. Июнь). В. Ф. Миллера «К былине о Камском побоище». (Извест. Отд. Рус. яз. Ак. Н. VII, кн. 2). Это о Калкской битве: тут конец богатырям, которые окаменели.
Отрывок из песни, или похвального Слова, сложенного в честь Мстислава Удалого, Длугош приводит в рассказе о победе его над Уграми и изгнании их из Галича под 1209 годом. Хронология его по отношению к русским событиям, как известно, не отличается верностью, и подробности их нередко спутаны; но означенный отрывок, очевидно, заимствован им из источника, до нас не дошедшего.
После трудов, указанных выше в примеч. 29, литература «Слова о полку Игореве» обогатилась следующими новыми исследованиями и изданиями: Ооновского «Слово о полку Игореве», У Львови. 1876. («Текст» с «перекладом» на русско-галицкое наречие и добросовестными учеными «пояснениями».) Вс. Миллера «Взгляд на Слово о Полку Игореве». М. 1877. Хотя главная мысль автора (о нерусской народности Баяна и византийско-болгарских книжных образцах, которым близко подражал певец «Слова», едва ли может найти подтверждение; но книжная подготовка певца доказана им с достаточными основаниями. (На что, впрочем, указывалось и прежде и что особенно развито в обширном, исполненном эрудиции труде кн. Вяземского «Замечания на Слово о П. Игореве». СПб. 1875.) Несколько дельных замечаний на исследование Вс. Миллера см. Ор. Миллера (Ж. М. Н. Пр. 1877. Сентябрь) и Е. Барсова «Критический очерк литературы Слова о П. Игореве». (Журн. Мин. Н. Пр. 1876. Сентябрь и Октябрь). Его же «Критические заметки об историческом и художественном значении Слова о П. Игореве» («Вестник Европы». 1878. Октябрь и Ноябрь). Автор этих заметок Барсов довольно успешно отстаивает самостоятельное творчество певца «Слова» и полную принадлежность последнего Русской поэзии; причем полемизует с упомянутым исследованием Вс. Миллера. Наконец заслуживают внимания объяснения Потебни «Слово о полку Игореве». Воронеж, 1878 и добросовестный труд А. Смирнова «О Слове о полку Игореве». Воронеж. 1877 и 1879. (Два оттиска из журнала «Филологические Записки»; в первом выпуске «Литература Слова», во втором — «Пересмотр некоторых вопросов».) Д. И. Прозоровского «Новый опыт объяснительного изложения Слова о п. Игореве». (Записки отделения Русской и Славянской Археологии. Т. III. СПб. 1882.) Козловского «Палеографические особенности погибшей рукописи о П. Игореве» (Труды Моск. Археол. Об. XIII. Вып. 2. 1890). Проф. Багалей полагает, что автор «Слова» был уроженец Северской земли (Чт. Об. Нестора летописца. Кн. 2. 1888. стр. 160). Самый обширный труд о сем «Слове» принадлежит помянутому Е. В. Барсову. Несколько томов, изданных в 1880-х годах.
Сравнение «Слова о полку Игореве» с соответствующим довольно подробным рассказом Киевской летописи (по Ипат. списку) подтверждает выше приведенное мною мнение, что напрасно преувеличивают число отдельно сочиненных повестей и сказаний, вставленных
