Дверь распахнулась, и вошли четверо стражей. Все привыкли видеть их в воинской справе и при оружии, на конях. А сейчас они оделись в чистые вышитые рубахи с темными штанами, подпоясанными широкими кожаными воинскими ремнями, но были без оружия.
Первым вошел он. Как оказалось потом — старший новой смены. Черноволосый парень с темными внимательными глазами и небольшим шрамом на скуле. Высокий, с широким разворотом натренированных плеч, крепкими большими руками. Остальные подтолкнули его, остановившегося в дверях, и ввалились в помещение, здороваясь хором. Стояли, улыбаясь, и разглядывали девушек.
Хозяйка дома пригласила их присаживаться. Я не отрывала взгляда от того, кто вошел первым. Он, слегка прищурившись с темноты, обводил взглядом собравшихся девчат. Смотрел спокойно и уверенно, оценивая и выбирая к которой подсесть. Я отвела взгляд, посмотрела на девушек — с ожиданием и надеждой, с улыбками они смотрели на него.
Опустила голову, разбирая вышивание. Что-то это мне напомнило. Точно — на торжище бабушка так выбирала петуха нашим курам, как он выбирал — по-хозяйски, основательно. Наклонилась спрятать смешок, дрогнули плечи, коса свалилась на колени. Откинула ее за плечо. Кончик свистнул и стегнул по лицу сестру.
— Дарка, ты что? Осторожнее, — возмутилась она, потирая щеку.
— Извини, — смотрела я ей в глаза, стараясь не рассмеяться. Захотелось рассказать, почему мне весело. Быстро глянула на парня и потянулась к уху сестры. Только рот открыла… скосила глаза, заметив движение — рядом возникли начищенные сапоги. Подняла голову — на меня смотрел тот самый парень, который выбирал.
— Красавица, можно присесть возле тебя? — он самоуверенно развернулся и, не дожидаясь приглашения, присел радом.
— А я не разрешала, — шепнула я ему, поворачиваясь.
В ответ услышала такой же шепот: — А почему? Не понравился?
— Понравился. На посмотреть.
— А больше и не годен ни на что, думаешь?
— Ничего я не думаю — не успела еще подумать. Вечер можешь посидеть. А там видно будет.
— Думаешь, за вечер все про меня поймешь?
— Да мне незачем. Только не прогонять же тебя — позорить. Сиди уж, — наглела я.
Так мы и познакомились — его звали Велием. Каждые посиделки — вечерами, в третий и шестой день седьмицы, он сидел рядом со мной. Мы разговаривали, смеялись, шутили. Один раз даже станцевали, когда отмечали чье-то рождение, и хозяйка устроила танцы. Он танцевал и с другими, а мне было неприятно видеть его большие сильные руки на чужом стане.
Он меня заинтересовал. Думала о нем, засыпая. Удивлялась, что обратил внимание на меня — не самую красивую и еще толком не оформившуюся. Он слегка прикасался ко мне, помогая встать со скамьи, иногда играл кончиком косы. Прощаясь, задерживал руку в своих по-мужски твердых, мозолистых от оружия руках, легонько ее сжимая.
Провожать меня ему было нельзя — он еще не спросил разрешения у моих родных на это. Так что мы так и продолжали ходить на посиделки втроем — я, Мила и ее парень.
ГЛАВА 2
А потом случилась эта беда в моей семье — пропали мама и Мила. Ушли в летний лес за травами и не вернулись домой. Мы с бабушкой не особо и тревожились, пока совсем не стемнело. Хотя ближе к вечеру стали немного нервничать, выходили по очереди на крыльцо, прислушивались, ожидали. Потом бабушка тяжело опустилась на скамью и задумалась.
Дело в том, что провожая нас в лес, она каждый раз смотрела в дежу с водой. Просто опускала руки в воду, ждала, когда она успокоится, потом улыбалась и брызгала на нас:
— Идите, работницы, сегодня повезет вам.
Или говорила, что все в порядке, все путем будет. А то когда и не пускала, чтобы не вымокли под дождем. Этим утром она смотрела, как всегда, и обещала маме и сестре огромную удачу. Даже сама призадумалась — что они такое могли найти или кого встретить? По-любому — ничего плохого с ними случиться не могло, вода не обманула бы бабушку.
Мы ждали их всю ночь, потом день и еще ночь. Вода в деже показывала, что ничего лучше, чем то, что случилось с мамой и Милой и случиться не могло. Что все у них хорошо, ну — или будет. Я хоть под утро засыпала, а бабушка металась по дому из угла в угол, что-то шепча про себя, или надолго уходила в лес — советовалась. Возвращалась… ждала… На третий день мы пошли в поселок к Голове поселения.
Старший, выслушав нас, вызвал начальника стражи. Велий пришел не сразу, запыхавшийся, с влажными волосами. Улыбнулся мне, вопросительно посмотрел на бабушку. А потом стража искала наших родных до темноты. Не нашли… только принесли к нам в дом две корзины с увядшими травами да старый Милкин платок.
Отпечатки конских копыт на вытоптанной лужайке — вот и весь след. Если бы мы сразу кинулись за помощью, то можно было пойти вдогонку, а сейчас стражи прошли только до брода через речку Веснянку за дальним лесом, а дальше следы терялись. Скорее всего, похитители пошли по воде в сторону границы. Река была неглубокой. Дно твердым… песчаным.
На посиделки я больше не ходила. И к тоске по родным примешивалась тоска по парню, успевшему запасть в душу. С нашей первой встречи прошло почти три недели, и скоро он должен был уехать в столицу, а уж там у него точно отбоя от девиц не будет. Мне он ничего не обещал, ну посидел рядом да за руку подержал — дел то…
Бабушка раскидывала хитрые карты с изображением созвездий, гадала на шелухе и желтках. Опять уходила ночью в лес советоваться с Хозяином. Опять выходило что, что бы там ни случилось в лесу с мамой и Милой, случилось это к лучшему и ничего плохого их не ждет… Бабушка, в конце концов, угомонилась, притихла и будто смирилась с тем, что случилось. Рада была уже тому, что знала — обе живы и здоровы. Но сильно сдала, постарела и озаботилась моим обучением. Жаловалась, что ей не так много осталось, и она не успеет.
Приставила ко мне сопровождение — шесть светлячков. Днем они выглядели, как мелкие мошки, а ночью слабо светились зеленым светом. Мне приказано было высылать их вперед себя, куда бы ни шла. Они посмотрят дорогу впереди, а я увижу их зрением. Увижу и услышу. Буду знать, что ждет меня за поворотом, нет ли там опасности.
Вскоре ко мне зашла школьная подруга звать на посиделки. Передала привет от Велия. Бабушка отпустила, но настояла, чтобы за мной зашел отец подруги с ней самой — проводить через лес. И опять мы сидели рядом, опять он держал
