Мне даже не снились кошмары о том, что случилось с Сидом. Я все еще чувствовала себя ужасно из-за его жестокой смерти, но мои сны были пусты, черная пустота небытия. Может быть, я все-таки принадлежу этому миру.
Мои глаза скользнули вниз к тому месту на шее, где Маттео оставил засос. Этот ублюдок пометил меня, как будто я была его собственностью, и для него, вероятно, так оно и было. Я дотронулась до синяка.
Поморщившись, я отвернулась от своего отражения и быстро приняла душ. Вернувшись в спальню, я обнаружила свои сумки на полу. Должно быть, Маттео принес их, пока я собиралась. Подлый ублюдок. Как он мог двигаться так тихо?
Я быстро сложила одежду в ящики, которые, должно быть, освободил для меня Маттео. Почему-то меня раздражало, что он освободил для меня место, как будто все это время знал, что я в конце концов перееду. Должно быть, он сделал это давным давно. Ни вчера вечером, ни сегодня утром времени не было. Убрав одежду, которую я не носила шесть месяцев, я поняла, что мне отчаянно нужно пройтись по магазинам. Моя старая одежда казалась реликтом старой жизни. В спешке покинуть квартиру в Мюнхене я не успела захватить с собой ничего из новой одежды.
Потом, полностью одетая, я спустилась вниз, время от времени останавливаясь, чтобы послушать Маттео. В квартире было тихо, и, проходя через гостиную в открытую кухню, я никого не встретила, даже телохранителя. Во мне вспыхнуло подозрение. Маттео никогда не оставит меня без присмотра после того, что я сделала.
Мои глаза сканировали потолок, углы и все другие возможные места для камер слежения, но я ничего не нашла. Я на мгновение замешкалась посреди кухни, бросив взгляд на массивную кофеварку. К черту. Мне нужен кофеин. Если бы Маттео не было рядом, за что я была благодарна, я бы притворилась, что это мой дом.
И мне даже не нужно было притворяться. Теперь это был мой дом, по крайней мере, так должно было быть. Конечно, я этого не чувствовала. Прошло много времени с тех пор, как какое-либо место ощущалось как дом. За последние несколько месяцев, что я там жила, даже дом моих родителей перестал казаться мне таким. Нет смысла думать об этом сейчас. Я никогда не прощу ни отца за то, как он со мной обращался, ни маму за то, что она ему позволила. Может быть, я для них мертва, они для меня тоже.
Мой палец завис перед кнопкой, которая должна была включить кофеварку. Эта жуткая тишина сводила меня с ума. Ругая себя за нелепую осторожность, я, наконец, решилась. Я схватила чашку и выбрала каппучино. Я больше не была в бегах. Худшее уже случилось.
С приятным шипением горячая жидкость вырвалась наружу. Как только это было сделано, я дунула на чашку и сделала большой глоток, чувствуя, как тепло и знакомый вкус еще больше прояснили мой разум. Я облокотилась на стойку, окидывая взглядом квартиру. Мне действительно понравился пуристический дизайн, гладкие черные кожаные диваны, черная мебель из твердого дерева и белые стены. Я задумалась, не наняли ли Лука и Маттео одного и того же дизайнера по интерьеру, потому что их мебель была очень похожа. Я обошла стойку, уселась на табурет и повернулась спиной к тому месту, где так легко могла представить себя живущей.
Это было не то, чего я хотела. Или, по крайней мере, что-то, чего я не хотела полгода назад, что-то, чего я не должна была хотеть, не после того, как так рисковала, чтобы избежать этого. Я закрыла глаза и вдохнула успокаивающий аромат кофе. Мне нужно было снова увидеть Арию, но можно ли мне подняться на один этаж в ее пентхаус? Мысль о том, что я должна просить разрешения у Маттео и, возможно, даже у Луки всякий раз, когда хочу увидеть сестру, приводила меня в бешенство. Это было хорошим напоминанием о том, почему я сбежала, о том, что я никогда не позволю себе забыть.
Теплое дыхание коснулось моей шеи, за ним последовало тихое.
— Доброе утро.
Я вскрикнула от удивления и отшвырнула чашку с кофе от кухонной стойки. Она разлетелась на десятки острых осколков, и кофе разлился повсюду. Моя голова закружилась, и я оказалась лицом к лицу с ухмыляющимся Маттео.
— Черт. Какого черта ты ко мне подкрадываешься? Ты напугал меня до смерти, — прошипела я.
Он покачал головой с удивлением.
— Все эти мерзкие слова, льющиеся из твоего сладкого рта, это действительно уместно?
Он смеялся надо мной. Его глаза не спеша блуждали по моим изгибам, задерживаясь на засосе, прежде чем переместиться немного ниже. И хуже всего было то, как мое тело реагировало на его близость, его запах, его мускулистую грудь. К счастью, мое лицо не горело, так что, возможно, я не покраснела.
— С каких это пор ты заботишься о приличиях? — пробормотала я.
Я проскользнула мимо Маттео и опустилась на колени возле разбитой чашки. Я надеялась, что Маттео не подозревает, что делает со мной его близость. Я собрала осколки, но Маттео пришел мне на помощь. Я не была уверена, делал ли он это из вежливости или знал о своем влиянии на меня и пытался играть со мной. Из того, что я знала о нем, я догадалась, что это последнее. Я старалась не смотреть в его сторону, когда он присел на корточки рядом со мной. Он давал мне хороший обзор своей идеальной формы задницы. Черт возьми, почему он так выглядит?
Без предупреждения он провел пальцем по моей распухшей губе.
— Мне действительно следовало убить твоего отца.
Его прикосновение было таким нежным, что мне захотелось уткнуться лицом в его шею и хорошенько поплакать.
— У тебя есть швабра? — небрежно спросила я.
Он пожал плечами и опустил руку.
— Я видел, как Марианна бегала с одним из них.
Я закатила глаза. Конечно, он понятия не имел. Возможно, он даже никогда не стирал сам.
— Ты хотя бы знаешь, где Марианна хранит чистящие средства?
Его взгляд задержался на моем декольте. Вздохнув, я поднялась на ноги и отправилась на поиски кладовой. Когда я наконец вернулась в кухню со шваброй в руке,
