Боль была приятной, давала мне возможность сосредоточиться на чем-то, кроме чувства вины. Но это была не только боль. Вскоре растянутое чувство превратилось в изысканное давление, низкий гул удовольствия, которого я никогда не чувствовала раньше.

Маттео опустился, изменив угол, под которым он вошел в меня, поразив удивительное место глубоко внутри меня. Рот Маттео нашел мое горло и слегка прикусил кожу. Стон сорвался с моих губ. Мои глаза распахнулись, встретившись с напряженным взглядом Маттео. Я не могла отвести взгляд. Я хотела притянуть его ближе и в то же время оттолкнуть, хотела спрятаться и открыться ему, хотела и не хотела.

— Ты кончишь со мной? — прохрипел Маттео.

Я покачала головой, не доверяя своему голосу. Может быть, я могла бы. Это становилось все приятнее, но мне нужно было пространство между Маттео и мной, нужно было время, чтобы справиться со своими эмоциями, прежде чем они захлестнут меня. Я была смущена, усталой и опечалена.

Маттео снова приподнялся на руках и ускорился еще больше, врезаясь в меня снова и снова, а затем он напрягся надо мной, его лицо исказилось от удовольствия, и, черт возьми, он выглядел великолепно, как что-то, что даже Микеланджело не смог бы создать лучше. Движения Маттео стали резкими, он замер с закрытыми глазами, несколько прядей темных волос прилипли ко лбу.

Мои пальцы зудели от желания смахнуть их, коснуться его губ и челюсти. Вместо этого я убрала руки с его плеч и положила их на кровать рядом со мной, где они не могли сделать что-то глупое, о чем я потом пожалею.

Глаза Маттео медленно открылись, и я тихо втянула воздух. Почему он не может перестать так смотреть на меня? Он не улыбнулся, только пронзил меня своим темным взглядом.

Я толкнула его в грудь.

— Ты тяжелеешь. Слезь.

Уголки его рта дрогнули, затем он медленно отстранился, плюхнулся на кровать рядом со мной и потянулся ко мне, как будто собирался обнять меня. В панике, я села и соскользнула с кровати. Если бы он обнял меня сейчас, если бы он вел себя как настоящая пара, которая заботится друг о друге, я бы потеряла голову. Я направилась в ванную, не потрудившись прикрыться. Маттео уже видел меня всю, и я не доставлю ему удовольствия думать, что мне стыдно быть голой перед ним.

Я не слышала, как он пошел за мной, но внезапно Маттео схватил меня за руку, не давая скрыться в ванной. Наши глаза встретились. Его были почти...сожаления.

— Я не должен был так давить на тебя, но ты знаешь, как нажимать на мои гребаные кнопки, Джианна. Я сделал тебе больно?

Беспокойство, вот оно снова. Черт подери! Почему он не может перестать вести себя как нормальный парень? Неужели он действительно думает, что это заставит меня забыть, кто он на самом деле?

— Не притворяйся, что тебе не понравилось.

— А я и не притворяюсь. Я наслаждался каждой секундой. Я долго ждал этого момента. Я провел почти все время в поисках тебя, представляя твое горячее тело подо мной. Но в моем воображении ты стонала мое имя и испытывала множественные оргазмы. Тебе точно не было больно.

Этот высокомерный ублюдок.

— Продолжай воображать это. Этого не случится.

Маттео прислонился к дверному косяку, обхватив меня руками.

— Твое тело отреагировало на меня, Джианна, даже если ты не хочешь в этом признаваться. В следующий раз ты кончишь, когда я трахну тебя, поверь мне.

— Почему ты думаешь, что мое тело реагировало на тебя? Может, я воображала, что я с кем-то другим. Ум это мощный инструмент.

Я попыталась выскользнуть из-под его руки, но он толкнул меня к дверному косяку.

— Может, мне показалось, что это Сид, а не ты меня трахаешь.

Маттео даже не моргнул. Он не поверил ни единому моему слову. Черт побери!

— Если бы ты действительно хотела, чтобы Сид был твоим первым, ты бы позволила ему трахнуть себя. Так почему же ты этого не сделала?

— Потому что ты убил его!

Маттео улыбнулся.

— Мы оба знаем, что причина не в этом, но давай просто притворимся, что это правда. Тогда я рад, что он мертв. Этот слабак не заслуживал такой привилегии.

Я не могла ему поверить.

— Ты засранец. Я знала, что тебе понравится, поэтому и не сказала.

Маттео наклонился ближе, пока между нашими губами не осталось меньше дюйма.

— Но я знаю и никогда не забуду. Теперь ты моя, Джианна, и мне чертовски нравится, что я поймал тебя до того, как ты нашла неудачника, который расколол твою вишенку.

Я попыталась дать ему пощечину, но он схватил меня за запястье и поцеловал ладонь с самодовольной улыбкой. Я вырвала у него руку. Мириады оскорблений пронеслись в моей голове, слишком много, чтобы выбрать только одно.

Маттео кивнул в сторону кровати.

— Может, мне стоит сказать всем, что мы все таки можем устроить презентацию простыней?

Мои глаза расширились. Это было последнее, чего я хотела, и Маттео это знал. Он насмехался надо мной. Я оттолкнула его, и на этот раз он позволил мне и бросился к кровати. На простыне виднелось маленькое розовое пятнышко. Мужчинам было намного легче. Когда дело касалось анатомии, женщин действительно обманывали. У нас были месячные, мы не могли писать стоя, мы должны были выдавить что-то размером с дыню из нашего влагалища, и наш первый раз очень болезненный.

— Ты не посмеешь, — сказала я.

Маттео скрестил руки на груди. Он все еще был великолепно обнажен и снова со стояком. Ублюдок был возбужден нашей дракой.

— Не искушай меня.

Я пожала плечами.

— Даже если ты покажешь простыни своей семье, тебе все равно никто не поверит. Они думают, что я шлюха, помнишь? Они, наверное, подумают, что ты подделал пятно собственной кровью, как Лука в первую брачную ночь.

Я напрягалась. Это был секрет, который я должна была сдержать. Никто не знал. Почему я не могу держать свой глупый рот на замке?

Глава 13

Маттео

Глаза Джианны расширились, когда она позволила маленькой тайне Арии и Луки ускользнуть. Неужели она действительно думает, что я не знаю? Мы с Лукой умрем друг за друга. Он знал, что может доверить мне любую тайну, даже ту, которая покажет, что он не такой жестокий ублюдок, каким его считали все остальные. Каким-то чудом наш отец садист