Вот только стоило стрелкам часов приблизиться к цифре девять, как мне категорично заявили:
— На сегодня все.
Сначала я придирчиво прищурилась, затем окинула сатрапа изучающим взглядом, отчего тот лишь суровее поджал губы, и вместо того, чтобы начать отстаивать свое право и точку зрения… просто кивнула.
— Как скажешь, дорогой. С тебя массаж послушной мне и рассказ о том, по каким магазинам мы будем завтра ездить.
— Не мы, а я.
— Не ты, а мы. — Вот тут я посуровела максимально и даже подняла палец вверх, а затем наставила его на мужа. — Или ты от меня еще что-то скрываешь и мне грозит неведомая опасность?
— Нет. Ничего. Просто… — Слааф наморщил нос и потер лоб. — Ладно. Поедем вместе. Но не с утра. Сначала дед заговорит тебе временную защиту, и только после этого поедем.
— Ты не забыл, что завтра нам на прием к врачу?
— Катюша, я ничего не забыл. — Муженек коварно ухмыльнулся и, вскользь отметив, что дед справится с зачаровыванием, допустим браслета, уже к обеду, утащил меня в спальню. — А теперь — массаж!
К этому непростому и до ужаса ответственному делу муж подошел крайне предприимчиво и с душой. Выключил верхний свет, зажег свечи, расставив их в художественном беспорядке вдоль дальней стены, включил романтическую инструментальную подборку и только после этого с предвкушающе горящими глазами и широкой ухмылкой на лице присоединился ко мне на кровати.
Стеснительность дала отмашку и прикрылась ладошками, романтичность глупо и счастливо улыбнулась, а любовь подмигнула и шепнула, что так и надо.
И лишь спустя часа два, после того как был сделан массаж, плавно перешедший в нечто совершенно иное, но от этого не менее желанное, я удовлетворенно выдохнула и с легкой иронией прошептала:
— И за что мне такое счастье привалило, не знаешь?
— Знаю. — Мне ответили теплым дыханием в губы. — За веру в сказку. За тепло и нежность. За порядочность, трудолюбие, стойкость к невзгодам и доброту.
А когда я окончательно покраснела, меня крепко-крепко поцеловали и потребовали, чтобы я, вся такая красивая и до ужаса сексуальная, но при этом слегка беременная, закрыла глаза и уснула.
Ну и как тут перечить мужу, когда он такой убедительный? Вот и я не смогла. Лишь обняла его покрепче и, окончательно убедившись, что никуда он из моих объятий не денется, уснула.
ГЛАВА 24
Утро началось неизбежно, но что удивительно — рядом с мужем я потихоньку начинала его любить. Просто началось оно… вдохновляюще!
— Мм. — Я томно потянулась после того, как звезды закончили надо мной кружить, и подставила шею для поцелуя, который последовал незамедлительно. — Ты самый лучший муж.
— Это что за намеки? Каких еще мужей ты знаешь, чтобы сравнивать меня с ними? — Слааф грозно рыкнул и прикусил там же, где только что поцеловал.
— Ой! Слааф! — Я взвизгнула от неожиданности, и остатки сна окончательно развеялись. — Ну тебя! Я же так, образно! Просто с кем ни пообщаешься, все жалуются, что любовь — это миф, а романтичные и заботливые мужья — сказка. А ты у меня просто уникум.
— Хм. — «Варвар» пощекотал мое плечо щетиной и иронично прищурился. — Так, может, тем, кто так говорит, надо быть такими же послушными прекрасными принцессами, как ты, а не злобными ведьмами и вечно недовольными фуриями?
Однако! Предположение было не лишено смысла, но думать с утра было откровенно лень, и я предпочла согласиться. Почему бы и нет? К тому же в целом он прав. Каждый сам кузнец своего счастья — что наковал, тем и пользуйся. Это какой же тогда я первоклассный кузнец? Вывод позабавил, и вставала я, уже окончательно проснувшаяся и довольная.
Утро прошло в нехитрых делах и заботах: Слааф созванивался с бригадиром и грозился вечерней проверкой, я, вооружившись блокнотом и ручкой, записывала все, что требовалось учесть и посмотреть в магазинах, а Норри, соскучившись по Ваарру, охотилась за ним по всей квартире.
Кроме того, я отзвонилась лично шефу и сообщила, что все еще жива и даже на удивление здорова.
— Медянская, ты меня в гроб вгонишь! Почему я узнаю о том, что ты вернулась, не от тебя, а из сорочьих новостей?!
Я зависла. Секунд на тридцать точно.
— Дмитрий Васильевич? — Мой робкий шепот был едва слышен, и я сначала прокашлялась, затем внимательно рассмотрела телефон (сумка со всем содержимым не пострадала при перемещении машины, оставшись в ней же) на предмет иномирных тел и только после этого уточнила: — Вы меня ни с кем не путаете?
— Екатерина Юрьевна, — голос шефа стал спокойнее, а я как наяву увидела его ироничный прищур, — уж мне-то не надо врать. Я прекрасно знаю, что ты уже больше месяца замужем за Медянским Вячеславом Давидовичем. Все остальное тоже знаю. И рот закрой, муха залетит. Ты мне одно скажи — над проектом клуба еще работаешь или уже окончательно бросила и плотно занялась личной жизнью? Учти, этот проект необходим нашей фирме как воздух!
— Ра… работаю… — Я растеряла всю свою уверенность и профессионализм и сейчас мялась и краснела, как пятиклассница перед завучем, совершенно не представляя, как оправдаться.
— Превосходно! — Шеф прокричал мне прямо в ухо так радостно и возбужденно, что я на мгновение едва не оглохла. — Катенька, я, конечно, ни на чем не настаиваю, но если ты будешь такой лапушкой, что подъедешь на работу… Ты ведь помнишь, что до сих пор работаешь на меня, правда? Так вот! Если у тебя найдется свободная минутка, чтобы подъехать в офис, я буду крайне этому рад. В течение всей рабочей недели я у себя до шести. Привет мужу. До встречи.
И короткие гудки. Ага… Я вот немного не поняла… Это что такое сейчас было?!
Пару минут погипнотизировав трубку, в конце концов осознала, что без мужа и его знаний мне сейчас не обойтись.
— Сла-а-аф!
— Да? — Супруг появился в дверях кабинета спустя всего секунд пять. — Что такое?
— Не поделишься информацией?
— По поводу? — Густые брови удивленно взмыли ввысь, а Слааф заинтересованно подошел ближе.
— Я только
