— Есть, конечно, — проводник. — «Русское слово» хотите?

— Да, пожалуйста.

Прихлёбывая, между делом, кофе, Стас с интересом просматривал принесённую проводником прессу. Проводник через некоторое время принёс несколько номеров обещанного «Русского слова». Стас испытал двойственное чувство — словно он всё это читает в архиве, даже запах бумажной пыли почудился на секунду. События, которые прошли давным-давно, представали с газетных листов в виде свежих новостей. Нонсенс!

Он развернул газету, и в глаза сразу бросилось «ленские прииски». Ну-ка, ну-ка.

ИРКУТСКЪ, 12.IV. На Ленскихъ пріискахъ состояніе напряженнаго выжиданія. Товарищество разсчитало 150 семейныхъ рабочихъ, которыя съ семьями переселяются въ Бодайбо.

На пріискахъ производятся ничтожныя работы десяткомъ рабочихъ. Должностныя лицъ а опасаются выходить изъ квартиръ, охраняемыхъ солдатами.

Рабочіе ведутъ себя мирно, самыя активныя изъ нихъ, напротивъ, уговариваютъ товарищей вести себя вѣжливо, чтобы не дать повода для расправы. Ротмистръ Трещенковъ[27] Н.В. отъ руководства солдатами отстраненъ министромъ внутреннихъ дѣлъ. Вмѣсто него назначенъ шъ табъ-ротмистръ Исаевъ».

«Исаев? — с удивлением подумал Стас. — Всеволод, что ли? Видимо, группа „Зет“ со смертью Столыпина расформирована. Интересно, кого же вместо Столыпина назначили? Макарова, как в прежней истории, или кого другого?»

Он чуть не сплюнул от огорчения. Покосился на Ингу — та внимательно рассматривала «Ниву» и, похоже ничего не заметила.

«Надо тоже что-нибудь полегче почитать, — подумал Стас. — Я и так скоро озверею совсем».

Он перевернул страницу и первое, что попалось на глаза, была заметка:

«Ужасы жизни.

ДВИНСКЪ, 4.IV. Дочь чиновника Я., гимназистка, подала жалобу на своего отца, обвинивъ его въ томъ, что онъ изнасиловалъ ее и затѣмъ превратилъ въ свою наложницу. Младшая сестра ея состоитъ въ любовной связи съ братомъ. Однажды ихъ засталъ младшій братъ и тоже сдѣлался ее любовникомъ».

Угу, нашёл полегче. Прямо, как в наше время — открываешь газету, а там сплошной кошмарный ужас. Что там дальше?

«Гибель „Титаника“. Подробности крушения».

Нет, уж, спасибо. Про «Титаник» мы в курсе. Лео ди Каприо, как живой, перед глазами стоит. Что ещё?

«ЛУГАНСКЪ, Екатеринослъ. губъ.

Во время представленія въ народной аудиторіи пьесы „Угнетенная невинность“ пр оизошелъ тяжелый инцидентъ.

При словахъ героя пьесы: „Жены существуютъ для того, чтобы измѣнять мужьямъ“, сынъ бывшаго предсѣдателя Союза Русскаго Народа П. Базилинъ вдругъ выбѣжалъ изъ театра и, сейчасъ же вернувшись съ кирпичомъ въ рукахъ, бросилъ его въ голову своей женѣ.

Въ театрѣ началась паника. Преставленіе было прервано. Окровавленную женщину унесли въ пріемную врача. Базилинъ арестованъ». «Нет, хватит, — подумал Стас, чувствуя, что начинает злиться. — Можно подумать, что на дворе не 1912-й, а 1992-й.».

Он отложил газеты и вышел в тамбур покурить.

Довольно быстро он вычислил тех двух, о которых говорила Инга. Будь ты хоть самим Щепкиным, есть функциональные признаки, от которых избавиться невозможно. И знающему человеку они видны, когда сразу, когда чуть позже, в общем, «засветка» — вопрос времени.

Это физические данные, во-первых. Филёр не может быть очень худым или чересчур толстым, непомерно высоким или ростом с сидящую собаку, потому что всякое «слишком» обращает на себя внимание. По этой же причине он не носит усов, бороды или бакенбард. Поднятый воротник и чёрные очки — это сыщик Моркоу из детской книжки про Чиполлино. Не носят они очков, по тем же причинам.

Здесь, правда, задача была чуть посложнее. Потому что это были частные лица. Но, когда крепкий господин из второго купе, одетый, как коммивояжёр средней руки, мазнул его ленивым взглядом — слева направо и сверху вниз, чуть задержавшись на лице, Стас мысленно загнул один палец. Раз!

Последние сомнения отпали, когда из этого же купе показался второй. Оп, теперь два! Параметры типичного филёра — здоров и без особых примет. Но не слишком опытен — то и дело «косяка давит».

— Они во втором купе, — сообщил он Инге, вернувшись с перекура.

— Я знаю, — спокойно ответила она. — Скорее всего, им нужно нас убрать.

— Не исключено, — пожал плечами Стас. — Какие мысли по этому поводу?

— Да никаких, — девушка потянулась.

На ровных предплечьях, на какую-то долю секунды, обозначились округлые мышцы. И снова пропали, словно рябь прошла по воде.

— Не бойся, — покровительственно сказала она. — С тобой тётя Инга.

— Ты, тётя, от скромности не помрёшь, — фыркнул Стас, слегка уязвлённый её покровительственным тоном.

Эстонка смотрела на него, чуть прищурив, по своему обыкновению, глаза и, кажется, не в шутку забавлялась.

«Бог с ней, с дурочкой самонадеянной, — подумал опер. — Лишь бы не подставилась. Мало мне этих уродов, ещё и с ней возись. Корчит из себя Лару Крофт».

Но вслух, разумеется, ничего не сказал, взял со столика первую попавшуюся газету и, отрешённо глядя на строчки, прокачивал варианты общения с «хвостом».

Остраву они миновали, когда за окном уже стали загораться фонари. В темноте мимо проплывали огоньки деревень, время от времени в окно бросали отсвет фонари на переездах.

— Надо ложиться спать, — непреклонным тоном сказала Инга, прикручивая газовый рожок.

«Блин, сейчас ещё на горшок сажать начнёт», — ухмыльнулся про себя опер.

— Знаешь, милая, я схожу покурю, а потом лягу.

Он понимал, что именно сейчас нужно быть возле неё. Зарежут её, как курёнка, пока он в тамбуре дымить будет. Фраза была сказана для того, кто сейчас, может быть, стоит в коридоре и прислушивается.

Маленькая ладошка зажала ему рот.

— Дорогой, я не хочу, чтобы от тебя пахло табаком, — капризным тоном протянула она, кивком головы указывая на дверь.

Стас тихонько кивнул и присел на полку. Она жестом показала «ложись».

«Пожалуй, верно. Если решат, что спим, не будут спешить. Глядишь, секунду-две подарят».

Давно миновали Ястшембе-Здруй, минутная стрелка нудно проползла три четверти, а гости всё не приходили. Изредка, в отсвете случайных фонарей, он различал лицо спутницы с открытыми глазами. Она лежала неподвижно, как сфинкс. Или как кошка, стерегущая добычу.

«Каждый считает добычей другого», — мысленно усмехнулся он.

Тихий звук заставил его превратиться в слух. Он бросил взгляд на Ингу. Та тихо кивнула, показывая, что всё слышит, и, прижав палец к губам, прикрыла веки. Стас последовал её примеру, тихо посапывая для полноты картины. Полированная дверь стала тихонько приоткрываться, и в неё почти бесшумно проскользнула тёмная фигура. Постояв секунду, ночной визитёр шагнул к оперу.

Он скорее почувствовал, чем увидел замах. Спасибо Сашке, их динамовскому тренеру. Стас резко прянул в сторону, прижавшись к стенке купе, ветерком мазнуло по лицу — рука с ножом с силой ударила в то место, где только что было его горло. Крутанувшись по оси, он сверху левой рукой захватил вооружённую кисть, и стал выкручивать её наружу. И тут же почувствовал, что тот намного его сильнее. Правой Стас ударил в лицо, стараясь попасть ладонью в основание носа. Жилистая кисть стала выворачиваться из пальцев, вторая