– Похоже, вы ждали терпеливо, – заметила она. – И точно заслужили несколько новых игрушек!

Старушка запустила руку в коробку, вынула мячик и бросила его в толпу животных. Огромная тень – Джорджи – подпрыгнула и схватила его зубами. Сенбернар бросился в сторону улицы, преследуемый несколькими крупными собаками.

Доктор Линн кинула ещё один мяч и ещё один. Броски продолжались, пока коробка не опустела. Все собаки на лужайке занялись играми. Потом старушка поставила коробку и сунула руку в карман. Настал черёд кошек подойти ближе. Доктор Линн одну за другой побросала фальшивых мышек кошачьей братии. Некоторые кошки подкидывали добычу в воздух, гнались за ней и нападали, другие довольствовались тем, что жевали маленькие пушистые комочки.

Две немецкие овчарки, помахивая хвостами, подошли к доктору Линн. Она почесала им шею под нижней челюстью, потом достала из кармана два собачьих печенья в форме косточек и дала их полицейским псам.

– Вы очень постарались и сохранили мир, – сказала она, пока овчарки заглатывали угощение. – Если я когда-нибудь встречу ваших напарников в форме, то обязательно скажу им, как хорошо вы обучены. – Потом доктор Линн повернулась к троим приятелям и свистнула: – Макс, Крепыш и Джейн, идём! Мой временный дом совсем недалеко, на этой улице.

Одна из овчарок прищурилась и поглядела на Макса:

– Куда она вас ведёт?

– Мы не знаем, – ответил лабрадор. – Просто хочет, чтобы мы шли за ней.

– Не уходите далеко, – предупредила другая овчарка. – Джулеп собирался поговорить с вами.

– Мы не уйдём, – кивнул Макс. – Не беспокойтесь.

Больше полицейские собаки ничего не сказали, только посмотрели на новичков недобрым взглядом.

– Ух, что это с ними? – поинтересовался Крепыш, когда они двинулись дальше по тротуару.

Макс покачал головой:

– Ты видел, как повела себя Дикси, узнав, что мы понимаем людей. Они, наверное, считают это очень важным.

– Ну, это и правда очень важно, – заметила Гизмо. – Я не виню Дикси за то, что она тоже хочет разговаривать с людьми.

– Ага, – с сомнением в голосе протянул Крепыш. – Лишь бы это не привело к неприятностям. Только представь: если такие собаки, как Председатель, узнают о «Праксисе», они станут ещё более жадными до власти. Кто знает, что могут сделать эти полицейские псы, узнав о наших способностях.

Пушистые уши Гизмо поникли.

– Ох, но они выглядели такими милыми. Надеюсь, они такими и останутся.

Скрипнули железные ворота, и собаки обнаружили, что доктор Линн привела их к большому дому, окружённому высокой чёрной металлической оградой. За ней находилась лужайка с двумя одинаковыми плакучими ивами.

Собаки прошли вслед за женщиной по вымощенной камнем дорожке между деревьями с опущенными, шелестящими листвой ветвями. За одним из них спряталась зелёная газонокосилка.

– Видели бы вы, на что был похож этот городок, когда я приехала. Трава стояла по пояс. – Доктор Линн покачала головой. – Полагаю, то же самое случится с ним после моего отъезда, но, надеюсь, ухоженный вид сохранится какое-то время.

Они дошли до крыльца и поднялись по ступенькам. Вдоль всего нижнего этажа дома тянулась неширокая терраса с покрытым белой плиткой навесом. Ничего более прелестного Макс в жизни не видел. Кресла-качалки, стоявшие рядом с входной дверью, придавали обстановке ощущение роскоши.

Доктор Линн открыла дверь и пригласила собак в просторный холл с полированным полом и лестницей из тёмного дерева. Справа находилась уютная гостиная, где на красном ковре перед камином стояли диван и два кресла. Эта мебель напомнила Максу о его визитах с Чарли и Эммой к их старшим родственникам. У них в домах тоже были диваны с резными ножками и бархатной обивкой, и, хотя во всех прочих отношениях пожилые люди были очень милы, они ясно дали понять: если Макс запрыгнет на мебель, его запишут в разряд очень плохих собак.

А вот доктора Линн, казалось, такие проблемы не волновали. Она похлопала рукой по сиденью дивана и позволила Максу, Крепышу и Гизмо запрыгнуть на него и уютно улечься, потом встала на колени перед топкой, чтобы разжечь огонь в камине. В углу тикали высокие напольные часы.

Затрещали щепки, потянуло ароматным дымком. Доктор Линн отошла от камина и села на диван. Тепло разлилось по всему телу Макса, когда он растянулся на животе и положил голову на колени старушки. Крепыш и Гизмо тоже подползли к женщине и приткнулись носами к её бедру.

– Хорошее место, правда? – заговорила доктор Линн. – Пока меня никто не видит, можно позволить себе немного роскоши: думаю, возражать некому. Я горжусь тем, что оставляю место, где побывала, в лучшем состоянии, чем оно было до того. – Старушка вздохнула. – Итак, мои дорогие, сейчас вы узнаете всё о «Праксисе». Именно из-за него мы все оказались здесь.

Много лет назад я и мои родители задумали создать лекарство от умственных расстройств у людей, от врождённых дефектов мозга и нарушений в его работе после различных травм. Проводя многочисленные эксперименты и исследования, мы синтезировали вирус, который не вредил животным, но при определённых условиях – воздействии радиации или электричества – мутировал и начинал создавать новые, здоровые мозговые клетки. Это было невероятно. – Доктор Линн усмехнулась. – Я знаю, что вы трое стали умнее, но разве вы что-нибудь понимаете?

Макс лизнул руку женщины.

– Кое-что понимаем, – пояснил он. – Но есть много слов, которых я никогда раньше не слышал.

– Хм? – вопросительно хмыкнула доктор Линн. – Что-то я не разберу, «да» это или «нет», поэтому буду расценивать как «может быть». Проще говоря, мои родители и я нашли способ использовать вирус для лечения заболеваний мозга, но только у животных. Побочным эффектом, разумеется, являлось то, что звери умнели. – Глядя на огонь, она продолжила: – Мы собрали подопытных животных разных видов. Большинство содержалось в нашей лаборатории, но была у нас одна самка дельфина по имени Никси, она жила в отделении на юге. Не знаю даже, что с ней стало. – Доктор Линн покачала головой. – Как бы там ни было, мы обнаружили, что, если заразить животных вирусом и затем подвергнуть второй стадии процесса, который стали называть «Праксис», их умственные способности скачкообразно возрастут. Они начинали понимать человеческую речь, учились читать, хотя большинство не могло говорить и писать самостоятельно. Это было поразительно.

Единственная проблема заключалась в том, что «Праксис» либо не оказывал никакого заметного воздействия на людей, либо приводил к ужасным побочным эффектам. Наконец я отказалась от попыток достичь первоначально поставленной цели и переехала в новый дом – недалеко от того места, где вы жили. Я думала, с «Праксисом» покончено, но потом… случилось худшее.

Мягко отодвинув от себя собак, доктор Линн встала и начала прохаживаться перед камином. Рыжие отблески мерцающего огня плясали на лице старушки, изменившемся от печали и чувства вины.

– Несмотря на все меры безопасности, вирус каким-то образом