Где-то в темноте мычала корова.
— Сколько времени у нас осталось до отъезда в Лондон? — спросил Росс.
Демельза пораженно смотрела на него.
— Предполагалось, что поедем через неделю, но ты точно не поправишься к тому времени.
— Это трудно. Попытаюсь связать одно с другим.
— Росс, ты меня удивляешь. Только полтора часа назад ты лежал при смерти.
— И чувствую себя почти так же. Хотя ожоги вроде поверхностные, а упавшая на меня балка ударила только вскользь.
— Посмотрим. И подождем, что скажет Дуайт.
Росс отпил воды, он еще держал чашку в руке, когда послышался стук в дверь. Зашел Джеффри Чарльз с бледным лицом. Он улыбнулся Россу и искренне обрадовался, что ему лучше. Джеффри Чарльз был еще в дорожной одежде.
— Пожар почти потушили, но дом сгорел. Спасли кое-что в западном крыле, конюшня и лошади не пострадали. Подробнее осмотреть можно будет только завтра. От фонарей больше тени, нежели света. Росс, тебе повезло. Говорят, ты пошел вызволять Валентина.
— Он ранен?
— Боюсь, он умер. Его нашли в столовой. Шимпанзе лежал рядом.
— Как такое возможно? — резким тоном спросил Росс. — Я вернулся в гостиную, где проходила встреча. Через окно, само собой. Валентин ушел пять минут назад искать Батто. Когда я попал туда, то услышал... или думал, что услышал... крик из коридора. Открыл дверь. В коридоре стоять было невозможно, но я пошел туда в надежде его найти, заглянул в три комнаты и сдался. По пути назад в коридоре на меня что-то рухнуло... потом меня вытаскивали. Валентин был рядом. Сказал, что вышел через другую дверь. И что Батто мертв.
Повисла жуткая тишина. Лицо Джеффри Чарльза от потрясения пошло пятнами, и он мрачно добавил:
— Разумеется, меня там не было. Я лишь передаю то, что мне сообщили.
— Кто сообщил?
— Сначала капитан шахты, Требетик. Но там было еще трое слуг, и они не опровергли его версию. По всей видимости, около шести часов Джордж Уорлегган и его стряпчие уехали домой. Его невестка Селина осталась в «Короне» в Сент-Агнесс с кузиной и малышом Джорджи. Похоже, возникли какие-то разногласия, потому что Джордж-старший хотел, чтобы они все вернулись вместе с ним, а Селина закатила истерику. Потом я встретил Сэма.
— Сэма? Нашего Сэма?
— Да. У него недалеко кузница, ты ведь знаешь, и он услышал о пожаре от какого-то проходящего мимо жестянщика. Я так понимаю, именно он с двумя другими шахтерами первым вошел в столовую и обнаружил тела.
— Последнее, что я помню, — прошептал Росс, — перед тем как меня сшибла балка, это как Валентин склонился ко мне и рассказывал, что Батто умер, а сам он вышел через другую дверь.
В туманной тьме снова замычала корова.
— Валентин соорудил в подвале что-то наподобие логова, чтобы зимой Батто не мерз, — продолжил Джеффри Чарльз. — В погребе, как сказала мне кухарка, находились тюки с соломой, одеяла и мешки. Каким-то образом Батто выбрался оттуда и случайно поджег свою нору. Слава Богу, это случилось не ночью.
Демельза молчала.
— Где сейчас Валентин?
— Сэм настоял, чтобы его принесли в церковь. Сэм позаимствовал свечи из шахты и собирается просидеть около него всю ночь.
Глава девятая
— Мама, — спросил Генри, — а вы с папой больше не любите друг друга?
Демельза удивлённо посмотрела на сына.
— С чего это ты взял?
Такой ответ его озадачил.
— Я думаю, — объяснила Демельза, — твой папа просто очень опечален из-за смерти твоего кузена Валентина.
— Ну да... и ты тоже?
— Конечно же. Все мы.
— Но мне показалось... — Генри снова попытался что-то сказать, но умолк.
— Папа огорчен больше всех. Они с Валентином чаще виделись. Когда погиб Джереми, Валентин был почти его ровесником, и папа стал чаще приглашать его к нам. Валентин, разумеется, порой был непростым в общении человеком...
— Что значит непростым?
— Упрямым, своенравным. Даже жена от него сбежала, прихватив малыша Джорджи, так что он жил в одиночестве. Но мы ведь родственники и соседи, и папа считал своим долгом помогать ему, и вскоре очень привязался к Валентину... Поэтому все мы огорчены.
— Упрямым, — повторил Генри. — И про меня ты иногда так говоришь.
— Ты упрямый, но, к счастью, не настолько.
— Со мной не случится того же, что с Валентином?
— Ох, нет, что ты! Нет.
Генри потер один башмак о другой.
— Ты бы не разрешила мне держать такого же зверя, как Батто?
— Надеюсь, тебе и не захочется.
— На слецтвст... — как ты там говорила?
— Следствие.
— На следствии лейтенант Лэйк сказал, что если бы он не вернулся спасать Батто, то не лишился бы жизни.
— Откуда ты узнал? Тебя ведь там не было.
— Элен Портер рассказала.
— Это её не касается.
— Ещё она сказала... — Генри вдруг сбился с дыхания. — Она сказала, что если папа не пошел бы искать Валентина, он бы не поранился.
— Это правда.
— Эллен говорит, они оба храбрые, рисковали собой, чтобы спасти глупого зверя.
— Верно. Но ничего хорошего не вышло. Один погиб, другой чудом спасся.
— А папа... он успеет выздороветь к пятнице, чтобы поехать в Лондон?
— Пока непонятно.
Физически Росс быстро шел на поправку. Ожоги были не сильные, в трех местах наложили повязки, еще четыре смазывали цинковой мазью трижды в день. Реальные опасения внушали сотрясение мозга и отравление угарным газом. Он стал нормально дышать, только когда легкие полностью очистились от дыма. Из-за удара у Росса иногда кружилась голова, но он скрывал это от Дуайта. Ему не давала покоя глубочайшая тоска, смешанная с досадой из-за бессмысленной, нелепой гибели Валентина. Когда Росс потерял Джереми, его сковали опустошение и отчаяние, сейчас же он чувствовал себя так, будто получил тяжкую рану.
Росс задавался вопросом, только ли жалость к животному и присущая ему бесшабашность толкнули
