Узкий прищур глаз Наоки Саяро отобразил слабую едва уловимую усмешку. Но это только внешне. Внутри над словами комментатора с издевкой и презрением смеялось все его существо, потешаясь ограниченности и тупости современного интеллекта столь слепо и примитивно взирающего на мир, в котором он живет. Скажи ему, что для взрыва моста в Лондоне или дома на одной из улиц Москвы достаточно всего лишь мысли и взгляда Достигшего, он не поверит. Мало того, сочтет тебя сумасшедшим. Так не пора ли преподать первый урок слепцам?
Наоки Саяро взглянул на часы, поднялся и направился к выходу. Нужно было без опоздания прибыть в Филиал Медведково на Широкую и доложить Наставнику о выполнении первого акта.
К дому на Широкой он приехал вовремя.
На табличке значилось: «Святая Община. Филиал Международной Ассоциации Биоэнергетики».
По пути к офису он заглянул в зал медитации. На цветастых скромных циновках в позе «Лотос» медитировали практикующие – человек десять, юноши и девушки. Лена, руководитель или старейшина, сомкнув ладони возле груди, расположилась впереди группы перед изваянием Будды. Краем глаза она заметила в проеме двери Наоки Саяро и, сделав знак рукой, встала и направилась к выходу. По пути она таким же незаметным движением подняла тонкую худую девушку и повлекла за собой.
Он понимал сильную заинтересованность в знакомстве и контакте с ним Лены, но сейчас беседы на эзотерические темы были для него лишней нагрузкой. Он спешил к Наставнику, чтобы сразу же расслабиться, уйти в никуда, отдохнуть после сумасшедшей нагрузки.
– Прости меня, Наоки Саяро. Я, наверное, не вовремя. Но всего лишь две минуты. Это Таня, о которой я тебе говорила. Она полностью готова и может приступить к постижению Нирваны. Наставник с ней беседовал. Что скажешь?
Наоки Саяро внимательно присмотрелся к возникшему перед ним существу. Это была далеко не девушка. Сухое гладкое лицо скрывало ее истинные годы – ей было за тридцать. В глазах застыла отрешенность и пресыщенность жизнью. Да, именно такие готовы покинуть этот мир, Мир иллюзий и лицемерия! И сделать все ради постижения Истины реального мира.
– Лена, я вижу. В эту минуту я очень занят. Отложим на следующий раз, – он снова внимательно посмотрел в глаза Тане, – я в вас уверен, Таня. Давайте, я сообщу вам, когда буду настолько свободен, чтобы наша работа прошла непрерывно. Это очень важно.
Таня охотно кивнула головой:
– Я буду ждать, сколько потребуется.
– Вот и хорошо. А теперь я вас оставлю, – Наоки Саяро сложил ладони у груди, слегка склонил голову и пошел по коридору в офис.
На восточной стене комнаты размещался Алтарь. Работал телевизор с приглушенным звуком. Наставнику было много лет. Но выглядел он настолько бодро и молодо, что любому узнавшему его возраст, покажется это шуткой. Он сидел в кресле, высокий светловолосый мужчина, перед ним лежала увесистая книга, по правую руку стоял компьютер. Наставник задумчиво смотрел на экран телевизора.
– Вероятно, ты все правильно сделал. Теперь нужно ожидать результатов. Дождемся утренних Новостей, – заметил он, не оборачиваясь.
– Намечено на позднее время. Где-то к двенадцати ночи, – уточнил Наоки Саяро.
– Согласен. Теперь скажи, были ли у тебя хоть малейшие сомнения в твоей миссии?
– Нет, Учитель. Я работал, испытывая творческое вдохновение.
– Вот правильно. Удачное определение. Запомни: ты должен проверить себя на практике. Таким как мы творить добро намного легче, чем зло. После такой грязной работы приходится долго и тяжело отмываться, чтобы вновь обрести свою силу!
– Я это знаю, Учитель.
– Тогда все. Иди, отдыхай. И не забудь: на очереди торговый центр в Подмосковье.
Наоки Саяро в низком поклоне отступил на шаг, сложив ладони перед грудью, и вышел из офиса.
Глава 2
Жара середины августа не давала полноценно отдохнуть за ночь, и Виктор Павлович в дурном настроении уже на восходе солнца поднялся с неуютной от духоты постели, решив размяться и освежиться под прохладным душем. Ему было уже за пятьдесят. Привычка по утрам делать зарядку и зимой – небольшую пробежку по пустынной дорожке вдоль набережной – прилично помогала содержать тело в здоровой форме, а разум по-прежнему светлым и молодым. Жил он один. Жена давно умерла от лейкемии, а дети отвалили еще в конце девяностых в Германию и его работе, какая не могла существовать при наличии семьи, ничего не мешало. Он чувствовал себя душевно отвязанным и без высоких эмоций занимался черным бизнесом, сколотив небольшую группу из молодых парней остро заинтересованных в бабках. Интеллигент по натуре с высшим юридическим образованием Виктор Павлович Зорин не долго продержался в правоохранительных органах в должности следователя и решил заняться бизнесом. Вначале это была просто частная сыскная контора. Потом неофициально под крышей одного лица, коим он и являлся, подобрал группу из «культурных» зеков. Людей холостых, сдержанных, умеющих четко выполнять поставленную задачу. Дела, которые он проворачивал, не всегда подпадали под криминал. В основном он старался использовать уговор малосведущих, шантаж, угрозы, подлог и другие несерьезные варианты. И четко знал ту меру, за пределами которой ожидает всякого логический конец. На этот счет он дал себе клятву завязать, как только почувствует хоть малейший намек на Предел.
Предел... Это слово у него всегда вызывало усмешку. Он прекрасно понимал что Беспредел – это всего лишь выдуманное, снимающее всякую ответственность, слово официальных лиц занимающихся государственным Произволом. При случае он спрашивал собеседника:
– Ты жил когда-нибудь в советской стране?
Обычно собеседник вначале молча сосредоточенно изучал его лицо, ожидая шутливого подвоха. Потом, не получив от Виктора Павловича никакой поддержки, покорно соглашался:
– Ну, допустим.
– Скажи мне вот что. Тогда в стране был Предел или Беспредел?
На этот вопрос, как правило, четкого ответа никогда не следовало. Некоторые, пожимая плечами, отвечали, что – «и то и другое». И это прекрасно устраивало Виктора Павловича.
Телефонный звонок застал его за чашкой кофе.
На проводе висел Марат. Он торопливо и взволнованно старался что-то объяснить.
– Какой дом? Марат, ты окончательно проснулся?
Марат честно признался, что после просмотра Новостей вчера ночью – окончательно.
– Что
