— Я и жалею, что мы расстанемся, и завидую вам, что вы едете.

— Месье Серж, — обратилась к нему Корнелия, — а вы долго рассчитываете остаться в Америке?

— Долго ли?.. Я и сам не знаю…

— А когда вы будете возвращаться в Европу, то какой путь изберете?

— Я поеду по Трансатлантической железной дороге. Мои исследования должны привести меня к Нью-Йорку, и там я сяду на пароход… с Кайетой.

— С Кайетой! — простонал Жан, глядя на молодую индеанку, низко опустившую голову.

Водворилось молчание. Каскабель прервал его, начав нерешительным тоном:

— Послушайте, месье Серж… я давно собираюсь предложить вам… Я, конечно, знаю, какие трудности предстоят нам в этой огромной Сибири… но с известной долей мужества и желания…

— Дорогой друг, — ответил Сергей Васильевич, — поверьте, что ни опасности, ни усталость меня не пугают, и я с удовольствием разделил бы их с вами, если бы…

— Отчего бы нам не закончить путешествие вместе? — спросила Корнелия.

— Как бы это было хорошо! — прибавил Сандр.

— Если вы согласитесь, я вас поцелую! — вскричала Наполеона.

Жан и Кайета не произнесли ни одного слова, но сердца их сильно бились.

— Дорогой Каскабель, — ответил Сергей Васильевич после нескольких минут размышления, — мне хотелось бы поговорить с вами и с вашей супругой.

— Мы к вашим услугам… хоть сейчас.

— Нет, лучше завтра, — ответил Сергей Васильевич.

Все разошлись спать, заинтригованные, в ожидании завтрашнего дня.

О чем собирался говорить Сергей Васильевич? Решился ли он изменить свои планы или собирался сделать семье денежный подарок, чтобы доставить ей возможность продолжать путешествие в лучших условиях?

Разговор состоялся на другой день утром, — не из недоверия к детям, а из боязни, что кто-нибудь из туземцев или других жителей порта, которые постоянно навещали маленький лагерь, может услышать этот разговор. Сергей Васильевич попросил чету Каскабель отойти немного в сторону. То, что он должен был сказать им, было очень серьезно, и надо было, чтобы никто не узнал этого.

Все трое пошли к старому, заброшенному маслобойному заводу, и вот что услышали супруги Каскабель.

— Выслушайте меня, друзья мои, и подумайте хорошенько, прежде чем вы ответите на мое предложение, — обратился к ним Сергей Васильевич. — Я не сомневаюсь в вашем добром сердце, и вы много раз уже доказывали мне вашу преданность. Но в решительный момент вы должны знать, кто я…

— Кто вы?.. Вы честный человек, и этого довольно! — воскликнул Каскабель.

— Это так… я честный человек, — ответил Сергей Васильевич, — но именно потому, что я честный человек, я не хочу причинять вам своим присутствием в дальнейшем путешествии опасность.

— Опасность?.. Вашим присутствием?.. Но почему?.. — спросила Корнелия.

— Потому что я — граф Наркин… и потому что я — политический ссыльный…

И Сергей Васильевич рассказал свою историю.

Граф Сергей Наркин принадлежал к одной из богатейших фамилий в Пермской губернии. Как уже он говорил раньше, всю свою молодость он посвятил науке и путешествиям по всему свету.

Но он увлекался не одной наукой. Политика вмешалась в его жизнь, и в 1857 году он был уже сильно скомпрометирован как член одного тайного общества. Почти все члены этого общества были арестованы, их судили с беспощадной строгостью и приговорили к вечному поселению в Сибири.

Между ними был и Сергей Васильевич. Он должен был ехать в Якутск, покинув своего единственного родственника, восьмидесятилетнего старика отца, графа Василия Наркина, жившего в своем поместье Вальске под Пермью.

Пять лет пробыл ссыльный в Якутске, пока наконец ему не удалось убежать в Охотск, находящийся на берегу Охотского моря. Там ему посчастливилось сесть на судно, идущее в Калифорнию. С тех пор, в продолжение семи лет, граф Сергей Наркин жил то в Соединенных Штатах, то в Новой Англии, постепенно приближаясь к Аляске и зная, что предстоит передача ее Америке. Да, он лелеял надежду вернуться в Европу через Сибирь, — именно тем путем, который избрал себе Цезарь Каскабель. Можно представить себе, что чувствовал он, когда узнал, что семья, спасшая его от верной смерти, собиралась достичь Берингова пролива, чтобы перебраться в Азию.

Понятно, в его интересах было присоединиться к ней. Но смел ли он отдать ее в руки строгих русских властей? Что будет, если откроют, что она способствовала его возвращению в Россию? А его отец очень стар, и сыну безумно хотелось увидеть его.

— Поедемте с нами, месье Серж, умоляю вас, поедемте! — вскричала Корнелия.

— Но дело идет о вашей свободе, друзья мои, если узнают…

— Что ж такого! — воскликнул Каскабель. — Риск, говорят, благородное дело.

— Мой милый Каскабель, подумайте…

— Да к тому же, кто может вас узнать? Мы тоже себе на уме, и пусть меня съедят волки, если мы не проведем за нос всю русскую полицию!

— Но…

— Да, да!.. Если понадобится… вы наденете платье акробата. Если только вы… не стыдитесь его…

— О!.. мой друг!..

— А кому же придет в голову, что граф Наркин состоит актером в труппе семейства Каскабель!

— Если так, я принимаю ваше предложение, друзья мои!.. Да!.. Я принимаю его!.. Благодарю вас!..

— За что?.. Разве мы, со своей стороны, не обязаны вам многим?.. Итак, граф….

— Не зовите меня графом Наркиным!.. Для всех, даже для ваших детей, я должен быть только месье Серж…

— Вы правы!.. Им не к чему знать… Итак, решено, — мы вас увозим, месье Серж!.. Я, Цезарь Каскабель, обязуюсь доставить вас в Пермь, или я готов лишиться жизни, что, согласитесь сами, было бы незаменимой потерей для искусства!

Можно себе представить, какую овацию сделали Сергею Васильевичу Жан, Кайета, Сандр, Наполеона и Гвоздик, когда узнали, что он едет с ними в Европу.

Теперь оставалось приступить к выполнению намеченного плана, чтобы возвратиться в Европу.

Шансы на успех были. Раз случай вел семью Каскабель в Россию, и труппе предстояло ехать через Пермскую губернию, то графу Сергею Наркину не оставалось ничего лучшего, как присоединиться к ней. Кому пришло бы в голову искать политического преступника, бежавшего из Якутска, в числе членов бродячей труппы? Успех был обеспечен, если только какая-нибудь ужасная случайность не откроет его имени. А приехав в Пермь и увидев своего отца, Сергей Васильевич поступит дальше смотря по обстоятельствам.

Но если только, что было, впрочем, маловероятно, его узнают проездом по Сибири, то это может повлечь за собой ужасные последствия и для него и для Каскабелей. Но ни сам Каскабель, ни его жена не думали о возможной опасности. Если бы они вздумали посоветоваться с детьми, те были бы вполне солидарны со своими родителями. Но надо было строго хранить тайну графа Наркина и помнить, что компаньона по путешествию зовут просто — месье Серж.

К несчастью, никто не подозревал, что план их едва ли удастся. Едва они высадятся на сибирский берег, как их должны будут арестовать.