После тихой жизни на Институте Культуры Сергей увидел другой Муос: полный опасности, смерти и отчаяния. Он был хорошим солдатом. Но от пребывания в состоянии постоянной войны, когда гибли его товарищи, а врагов становилось все больше, его душу заволакивал мрак неотвратимой безысходности. В это время умерла его мать, и Сергей остался совершенно один. Ему хотелось заглушить тоску, оказавшись на острие битвы с врагами Республики. С первой попытки он поступил в спецназ. Еще больше битв, крови, смертей. Вскоре он стал офицером, а потом – командиром убров. Солдаты его уважали, Штаб его ценил.
Три года назад Сергей Зозон возглавлял операцию по присоединению группы поселений Кальваристы вблизи станции Молодежная. Свободные поселения, не пожелавшие войти в состав Республики, такие как Кальваристы называли варварскими. Варвары – бывшие союзники по Великому Бою, также называвшие себя землянами, теперь чаще становились врагами и нарушали границы Республики. Голод заставлял их нападать на тех, с кем они когда-то победили ленточников.
Три дня назад Кальваристы напали на Молодежную, перебили дозор, угнали свиней и забрали продукты. Варвары называли себя Кальваристами, потому что их поселения находились в подземельях промышленного квартала по улице Кальварийской. Мужчины, женщины и дети брились налысо и делали на голове татуировки в виде змей и пауков. Хотя и выглядели они зловеще, по отношению к Республике до сих пор вели себя дружелюбно. Но вот десять бритых воинов с татуировками под видом торговцев проникли в ночное время на станцию и совершили страшное преступление. Закон Республики требовал немедленного усмирения агрессоров и присоединения поселения.
Армия окружила Кальваристов, взяв их в осаду. Наудачу вне родных поселений оказалась торговая группа Кальваристов, которую взяли в плен. Не выдержав пыток, одна варварка согласилась помогать убрам. По Поверхности она провела Зозона с тремя пятерками убров к наружному входу в одно из поселений Кальваристов, указала потайной вход и впустила туда спецназ.
Спустившись по крутой лестнице, они столкнулись с Кальваристами. Это были женщины и дети, человек пятнадцать. Мужчин у Кальваристов, как и в Республике, было мало. Поэтому почти все мужики и даже наиболее воинственные женщины были задействованы на баррикадах. Нападения с Поверхности никто не ожидал, и охранять хорошо замаскированные выходы, как бы на всякий случай, направили самых слабых. «Защитники» были перепуганы появлением группы незнакомцев в скафандрах. Они неумело держали в дрожащих от страха руках арбалеты и копья. Один арбалетный залп – и половина бритоголовых падет, остальные станут жертвами спецназовских мечей. Но Зозон поднял руку, не дав своим людям сделать их работу.
В свете прикрепленного к стене факела обороняющиеся выглядели жалко. Они вжимались в стену. У молодой женщины, кажется беременной, тряслись губы. Какой-то пацан обмочился. Они были на грани истерики. Зозон, насколько мог спокойно, произнес:
– Бросьте оружие. Мы не причиним вам зла…
Он не успел договорить. Угольные фильтры исказили его голос. Кальваристы не расслышали слов, которые показались им рыком чудовища. Их нервы не выдержали – они стали стрелять и вопить, некоторые побежали. Через минуту все было кончено. Пятнадцать бритоголовых трупов лежало на полу помещения. От единственного рассеянного залпа Кальваристов погиб спецназовец и ранены еще двое, включая самого Зозона – стрела насквозь пробила ему плечо.
Все же они закончили захват Кальваристов. Появившись с тыла, они быстро сломили сопротивление варваров, уничтожили тех, кто был с оружием. На складах были найдены захваченные на Молодежной продукты, в загонах – угнанные свиньи. Варвары пытались врать, ссылаясь на то, что кто-то из убитых мужчин нашел все это в переходах неподалеку от их поселений. Но после нескольких зуботычин они перестали нести эту чушь.
Кальваристов рассортировали: наиболее опасных распределили по верхним помещениям Республики, прочих – разослали по разным станциям и поселениям, детей – в приют. Народ Кальваристы перестал существовать без надежды на возрождение. Их поселения были переименованы и заселены переселенцами со всей Республики.
Вместо повышения в звании после успешной операции майора Зозона ждал допрос следователя – кто-то донес на него. Следователь уже допросил всех убров, участвовавших в операции, и пленную кальваристку. Бывший убр и боевой товарищ Зозона, ставший несколько лет назад следователем, теперь вел допрос. Он сидел на лавке в кабинете Зозона, смотрел ему прямо в глаза, но вел себя совершенно отчужденно, как будто видел своего сослуживца в первый раз:
– Почему, столкнувшись с заслоном Кальваристов, вы запретили своим подчиненным его уничтожить?
– Потому что там были женщины и дети.
– Они были вооружены?
– Да.
– Оружие было взведено и обращено на вас?
– Да.
– Они представляли угрозу для вас и вашего отряда?
– Я думал, что смогу их убедить сдаться без боя…
– Отвечайте прямо на вопрос!
– Да, конечно, раз у них было оружие, они были опасны, но варвары были испуганы, и я думал…
– Меня не интересует, что вы думали. Отвечайте только на мои вопросы. Они подпадали под определение «вооруженный противник», предусмотренное Положением об Ударном Батальоне Республики?
– Да.
– Вы выполняли задание, подпадающее под определение «специальная операция»?
– Да.
– Что, в соответствии с Положением, необходимо делать с вооруженным противником во время специальной операции?
– Незамедлительно уничтожить.
– Своим жестовым приказом вы не дали убрам выполнить требование Положения о незамедлительном уничтожении врага?
– Да.
– Если бы вы этого не сделали, убры открыли бы огонь первыми?
– Да.
– … и уничтожили бы большую часть оборонявшихся, сломив сопротивление оставшихся.
– Наверное…
– Что значит «наверное»? Вы сомневаетесь в боевых способностях своего отряда? Или отказываетесь от своих слов? Если я правильно вас понял, Кальваристы были настолько перепуганы, что один арбалетный залп полностью сломил бы сопротивление тех, кто остался бы в живых.
– Да! Если бы мы дали первый залп, Кальваристы бы не сделали не одного выстрела.
– То есть ваши действия привели к гибели одного убра и ранению двоих, в том числе вас, поставили под угрозу выполнение операции?
– Да! – почти кричал Зозон.
– Что вы скажете в свое оправдание?
– Я не хотел убивать женщин и детей.
– Вы не захотели убивать вооруженного противника. В Положении есть оговорка или исключение, касающееся пола и возраста вооруженного противника?
– Нет!
Следователь поднялся и, выходя из кабинета, потребовал:
– Соберите своих людей!
Зозон не боялся смерти. Но лучше бы ему дали возможность погибнуть в бою, чем прилюдно, в присутствии своих подчиненных выслушивать приговор. Может быть лучше, чтобы он был смертным. Он выберет смерть от меча – умелый взмах следователя, и для него все закончится. И без того напряженная тишина в Урочище после слов следователя «Именем Республики!» стала гробовой. Следователь, постоянно рубя ссылками на параграфы, сообщил о ходе проведенного расследования. Бесстрастно перечислил все нарушенные пункты Положения, Присяги и Закона Республики. Формулировки были жесткими и
