– Очень надо на вас нападать, – проворчал я, пытаясь разглядеть Киру. Но фонарик был закреплен у Кирки на лбу и нещадно бил по глазам.

Мне вдруг стало невыносимо жаль сестру: ходит тут, как привидение, ночи напролет. А ведь она всегда терпеть не могла темноту, в комнате своей включала все, что только можно, и спала с ночником в виде речной лилии. Говорила, в темноте ей душно и хандра заедает.

– Дома все в порядке? – вдруг заволновалась Кира. – Родители здоровы?

– Дома нормально, – ответил я. Потом сообразил, что нужно познакомить девочек, и сказал неловко: – В общем, Кир, это Иола, моя… Ну, ты сама знаешь.

Девчонки обменялись довольно холодными приветствиями.

– Позволишь пройти через вашу территорию? – спросил я вроде как в шутку.

Кирка выразительно хмыкнула:

– А куда деваться? Идите.

И первой пошла к выходу в широкий главный туннель, осторожно перешагивая земляные кучи.

– Игорь… не проснется?

– Можно подумать, ты его боишься! Растерял силушку?

– Нет, просто не хочу, чтобы ты вдруг уснула и упала на камни.

На самом деле встречаться с Печерским я хотел меньше всего на свете. Ни один человек не вызывал у меня такого острого желания прикончить его на месте, а ведь нам, атлантом, даже думать о таком нельзя.

– Чем ты тут занимаешься, Кира? – спросил я, идя следом за сестрой по гулкому, слабо освещенному туннелю, мимо черных раззявленных ртов небольших пещер.

– Ты спустился, чтобы узнать об этом?

– Кир, ну прекрати! – взвыл я. – Мы же с тобой родные, почему не можем поговорить как прежде?!

– А когда это ты прежде интересовался моими занятиями? – огрызнулась Кира. Но мне показалось, что голос ее малость смягчился.

– Потому что был мелким идиотом! И теперь очень об этом жалею!

Сестра помолчала, пару раз вздохнула. А потом все же ответила:

– Ну, в основном уроками, школу-то нужно заканчивать. Еще книги читаю, у Игоря их много, про мир Древних. И гуляю, когда погода нормальная: выбираюсь через шахту в лесу и иду в город. Под нашими окнами часто брожу.

Меня аж в жар бросило от этих слов, столько в них было тоски. Почему такое случилось с нашей Киркой, ведь она совершенно ни в чем не виновата? Я виноват, я ее подставил. И помочь ничем невозможно.

– А зайти слабо? – Свое огорчение я привычно замаскировал под грубость.

– Ночью?

– Да родители в любое время будут рады тебя видеть! А потом, этот твой что, не может выпить двойную дозу сонника? Чтобы ты могла нормально пожить днем, дома побывать?

– Нет, у Игоря днем всегда много дел…

– Каких это, интересно?

Но Кирка, кажется, сама была раздосадована вырвавшейся фразой.

– Тебя это точно не касается, братец!

– Ладно, а в Черных Пещерах ты уже побывала? – сменил я тему.

– Нет, Игорь не хочет, чтобы я сама туда ходила. Мало ли как отреагируют… тамошние обитатели. Потом, когда уж соединимся. А вы зачем туда, если не секрет?

– Есть дела, – пробурчал я.

Уж Игорю точно не следовало знать про исчезновение нашего директора и про странные события, творящиеся в лагере.

– Вот так сразу пойдете? Можно чаю попить, я обед только что сварила.

Я недоверчиво хмыкнул: Кира и готовка – понятия несовместимые.

– Нет, мы правда торопимся, – сказал как можно мягче. Наверное, сестре было очень одиноко, раз попросила об этом.

– Вы этим же путем будете возвращаться? Или сразу в свой лагерь?

Вот хотелось бы мне самому знать ответ!

– Как получится, Кир. Думаю, по-любому скоро увидимся.

Мы уже прошли всю огромную пещеру насквозь и остановились у круглого валуна размером с легковушку, закупорившего вход в нее. Я легко откатил камень.

– Это же не опасно? – вдруг спохватилась, побледнела сестра. – Алеша, скажи мне правду!

– Нет, – сказал я. – Просто небольшая прогулка за образцами местных растений. Не волнуйся.

Кирка с тонким всхлипом шагнула ко мне, и мы крепко обнялись. А потом я, чтобы не напрягать сестру (и поскорее завершить сцену прощания), закатил камень на прежнее место.

Иола, чей голос я не слышал последние полчаса, стояла в сторонке и молча разглядывала тендерную пещеру. Здесь сохранились остатки искусственного неба, хоть и сильно потускневшего, и даже трава росла. Но застывший взгляд девочки был прикован к черному зеву арочного туннеля.

– Это она, да? Пещера Ложных Воспоминаний?

– Ага. – Я подошел и встал рядом. – То еще местечко, если ты не атлант.

– Так пошли?

– Погоди! – заволновался я. – Давай сперва сбегаю на разведку, мало ли что. У меня и браслет с собой. Второй выход завален камнем, вдруг не сможем его в темпе вышибить…

– Да перестань! – отмахнулась девочка. – Вечно все усложняешь. Прорвемся.

И вдруг сорвалась с места, исчезла во тьме.

– Иолка, стой!

Я бросился следом. Пару секунд мы на космических скоростях мчались по абсолютно прямому туннелю. Мысль о камне не давала мне покоя. Перейдя уже просто на запредельную скорость, я обогнал Иолу, выставил вперед руки, собираясь с разбега врезаться в него всем телом. Так с вытянутыми руками и вылетел наружу, зажмурил глаза от золотистого сияния неба, от разноцветья растений и трав здесь, на пригорке. Камня нигде не оказалось, лишь какие-то обугленные обломки выглядывали кое-где из травы.

Еще через мгновение за мной следом вылетела Иола, в лихорадочном темпе закрутила головой. А потом остановила на мне изумленный взгляд:

– Ты кто, мальчик?

У меня похолодело в висках, кожу на голове словно стянула узлом ледяная рука ужаса.

– Иолка… ты чего?

Но уже в следующий миг увидел ее смеющиеся глаза. И рявкнул:

– Нашла время!

– Прости, не могла упустить такой момент. А тут здорово! Да, мы словно попали в сказку, я уже и забыл это ощущение. Ужасные воспоминания прошлого дня как-то померкли на фоне этой красоты и блаженной тишины.

– Сколько тут сейчас времени? – спросила Иола.

– Точно не знаю, но сейчас раннее утро. Шакракумор, наверное, уже на ногах. Ну что, к нему?

– Конечно! Не терпится его увидеть живьем, такой отличный дядечка!

Мы сбежали с холма, пересекли засеянное неизвестными мне злаками поле, пронеслись по улицам еще дремлющей деревни. За невысоким забором знакомого дома я увидел маленького мальчика с единственным глазом посреди лба. Он с очень ответственным и серьезным видом обрывал траву с клумбы в виде облака. Иола звонко поздоровалась с ним на языке флэммов.

Малыш вздрогнул, увидев ее, и едва не сиганул в дом. Но потом заметил меня – и засмеялся от радости. Бросился ко мне, как когда-то к Данко, уткнулся лицом в живот, крепко обхватил трехпалыми ручонками. Потом начал взахлеб что-то рассказывать на общем языке, но я понимал только через слово. Кажется, речь шла о каком-то детеныше, ребенке или зверьке.

Шакракумор, должно быть, заметил нас в окно, потому что в этот момент появился на пороге своего аккуратного домика, лучась приветливой улыбкой. Рукава рубашки закатаны, руки он поспешно обтирал свисающим с плеча полотенцем.

– Вот это