Тася снова примолкла, но я чувствовал, что она хочет о чем-то меня спросить.

– А… ты сейчас в безопасности? – задала она свой вопрос. – Я увижу еще когда-нибудь тебя и Иолу?

– Конечно увидишь! – закричал я и почему-то почувствовал себя почти счастливым. – Я… мы будем неподалеку. Я буду звонить. А можно сегодня встретиться… не знаю, может, после обеда? Хочешь?

– Давай, – повеселела Тася. – Расскажешь мне, что это за люди и как они собираются вам помочь. Я сейчас иду в домик. Может, успею попрощаться с Иолой.

– Она же тебя не услышит.

– Ну, я напишу ей письмо.

Следующий мой звонок был родителям. Они не сказали мне ничего нового. От Киры не было никаких вестей, а в полиции все еще думали, что это я напал на лучшего друга и похитил сестру. Иначе почему нахожусь в бегах? Голос у отца был такой тоскливый, что у меня заныло в груди.

Соболь и его жена занимались тем, что в четыре руки наводили порядок в своей маленькой квартирке.

Было странно наблюдать, как они осторожно переставляют с места на место мебель, чтобы собрать всю пыль и грязь, – они, которые могли бы, наверное, выкорчевать весь дом вместе с фундаментом, окунуть в озеро, а потом поставить на место.

Я поздоровался и объявил, что за Иолой можно ехать. Они с удовольствием прекратили свои занятия, и мадам Софи взялась готовить завтрак. После Соболь сказал мне, что они с женой сначала отвезут меня в лагерь, а затем уже рванут за девочкой. Я не возражал, хотя сразу подумал о том, что останусь с тамошними ребятами один на один. Второй раз за пару месяцев окажусь новичком. Да еще мадам Софи заставила меня надеть старую куртку и кеды ее мужа, и вид у меня сделался совсем дурацкий. А если меня встретят так же, как в новой школе? Но конечно, я бы скорее язык себе откусил, чем высказал вслух свои опасения.

Мы стартовали часов в девять утра и через десять минут уже въехали в лес. Так я узнал, что приют «Подросток в беде» находится в нашем заповеднике.

Минут пять ехали по раздолбанной лесной дороге. Старенькая машинка громыхала на каждом ухабе. А потом впереди показался сплошной забор, не слишком высокий, но с земли за него не заглянешь. Соболь открыл ворота специальным пультом. От ворот среди елок петляла тропинка. Оставив машину у забора, по тропе мы и вышли на большую поляну.

Я увидел низкое длинное здание с плоской крышей и маленькими окошками. Выглядело оно довольно скучно. Неподалеку от нас группка ребят перебрасывала друг другу мяч. Их всего-то было человек пять, среди них одна девочка и совсем мелкий мальчишка лет десяти. Но играл он наравне со всеми. Правда, мне почему-то показалось, что играют они без особого удовольствия, просто чтобы время провести. В сторонке от них сидели прямо на снегу парень и девушка постарше, лет, может, семнадцати. Они резались в карты.

Пока мы шли через поляну, один из парней вдруг оглянулся, а в следующий миг сильным ударом послал мяч прямо в меня. Я поднял руки, чтобы его отбить, но тут мадам Софи шагнула вперед и выставила ладонь. Мяч ударился об ее руку, однако не срикошетил, а упал прямо на землю. И я почувствовал, как поляна содрогнулась под моими ногами, словно началось землетрясение.

– Васильев! – завопил Соболь в адрес ухмыляющегося парня. – Я тебя предупреждал! Думаешь, не выгоню из лагеря?!

– Оставь его, Эрик, – мягко произнесла мадам Софи. – Наверное, ему надоела Хонг, и не терпится таким образом от нее избавиться.

Мальчик перестал улыбаться и свирепо покосился на мадам.

– Ладно, давай, знакомься с ребятами, а мы скоро вернемся, – сказал Соболь и подтолкнул меня в спину.

Когда я обернулся, его с женой на поляне уже не было. Без особого желания я поплелся в сторону играющих. Проходя мимо мяча, попробовал пошевелить его ногой, но он оказался чудовищно тяжелым, словно отлитым из железа.

Парень, который меня чуть им не убил, подошел, легко подхватил мяч и отправил его в сторону остальных. А потом сказал:

– Слушай, пацан, извини, не знал, что ты в ауте. Эрик вроде грозился, что сразу двоих привезет.

– Как это – в ауте? – спросил я.

– Ну, вдали от своей половинки. Они за ней поехали?

Я кивнул. Парень протянул мне руку:

– Я – Дима. Дмитрий Васильев. Учился бы сейчас в восьмом классе, если б сюда не попал. А ты?

– Алексей Громов, – представился я и крепко пожал протянутую руку. – Тоже в восьмом.

– Неважно, тут этих глупостей с классами не наблюдается! Ну, двигай к дому, я тебе все покажу.

Мы подошли к длинному зданию, и тут я понял, что оно мне напоминало. У родителей на фотках, где они в пионерском лагере, я видел точно такие длинные бараки. Возможно, когда-то это и был лагерь. Мы поднялись на невысокое крыльцо и вошли в длинное, узкое помещение.

Здесь были кровати типа больничных, в два ряда. И такие же тумбочки рядом с ними. Пахло сыростью и мокрыми досками. На некоторых кроватях валялись какие-то вещи. На одной тумбочке лежала книга, на другой – тюбик зубной пасты и перепачканная щетка.

– Занимай свободную, – гостеприимно предложил мне Васильев. – Кидай свои вещички.

– Да у меня и вещей нет, – сказал я.

– Черт, а я и не заметил! – удивился парень. – Ну, потом положишь, вон хотя бы на койку у стены. Хотя, мобильник же у тебя есть? Вот его и оставь, все равно внизу не ловит. И куртку, там жара.

– Где – там? – спросил я.

Дима просто расплылся в улыбке:

– А ты решил, мы по правде тут живем? Нет, это все для отвода глаз, если опять пожарные или санэпидстанция прикатят. А нам – туда.

Он носком ботинка потыкал в пол, и я заметил под его ногой небольшое кольцо, не больше тех, что носят на пальце. Дима сунул указательный палец в кольцо – и вдруг легко выхватил часть пола. И я увидел квадратный люк, в котором была чернота.

– Там лестница, – сообщил Васильев. – Но лезть по ней задолбаешься, слишком глубоко. Могу помочь с транспортировкой.

Я понял, что он имеет в виду, и потряс головой. Потом сел на край люка, нащупал в темноте железные ступени и начал спускаться. Скоро руки у меня занемели, а дна все еще не было. И ни единого лучика света снизу. А потом исчез и тот, сверху: люк с грохотом захлопнулся. Тут же мимо меня пролетело что-то большое, крепкие руки оторвали меня от лестницы, и через мгновение я снова стоял на земле.

– Прости, друг, но ты бы по этим ступенькам часа два полз, – услышал я в темноте смеющийся голос Димы. И только вздохнул в