Орлаг не смотрит на меня. Не сомневаюсь, она думает только о том, что Кардан многое отдал за мое возвращение и, угрожая мне, она получит еще больше.

– Король суши, я здесь не для того, чтобы соревноваться с тобой в острословии. Моя кровь холодна, и я предпочитаю оружие. Когда-то я рассматривала тебя как партию для своей дочери, самого ценного сокровища моря. Она могла бы стать залогом настоящего мира между нами.

Кардан смотрит на Никасию, долго не отвечая, хотя Орлаг подсказывает ему выход. А когда заговаривает, произносит только:

– Как и ты, я не склонен к прощению.

В поведении Орлаг что-то меняется.

– Если хочешь войны, то объявлять ее, находясь на острове, неразумно. – Волны вокруг нее начинают приходить в движение, пенные шапки на гребнях растут прямо на глазах. Возле берега формируются водовороты, бурлят и распадаются, тут же сменяясь новыми.

– Войны? – Кардан смотрит на Орлаг так, словно она изрекла какую-то глупость, озадачившую его. – Хочешь, чтобы я поверил, будто тебе действительно хочется помериться силами? Ты вызываешь меня на поединок?

Он просто дразнит ее, только я представить не могу, на что Кардан рассчитывает.

– А если и так? – спрашивает Орлаг. – Что тогда, мальчик?

Губы его кривит хищная улыбка:

– Под каждым участком вашего моря есть суша. Клокочущая вулканическая порода. Выступите против меня, и я покажу вам, миледи, на что способен этот мальчик.

Кардан простирает руку перед собой, и кажется, что-то начинает подниматься из глубины к поверхности окружающих нас вод. Какие-то бледные громады. Это пески. Всплывающие пески.

А потом вода вокруг королевы моря с ее свитой начинает пениться.

Смотрю на Кардана, пытаясь поймать его взгляд, но он слишком сосредоточен. Какую бы магию он ни использовал, это то, что имел в виду Бафен, когда говорил, что Верховный Король связан с землей, он – живое сердце и звезда Эльфхейма, на котором начертано будущее страны. В этом и заключается его власть. Наблюдаю, как Кардан повелевает стихией, и понимаю, насколько он не похож на человека, как сильно изменился и как далеко вышел за пределы моего контроля.

– Что это? – спрашивает Орлаг. Вода вокруг нее уже не пенится, а кипит. Собравшееся морское воинство поднимает крик и спешит выбраться за пределы простирающегося перед нами кипящего и бурлящего водного простора. Несколько тюленей выбрасываются на черные скалы у берега и перекликаются между собой на своем языке.

Акула, на которой восседает Никасия, делает крутой разворот, и принцесса шлепается в воду.

Над волнами вздымаются столбы пара, от них пышет жаром. В воздухе формируется гигантское белое облако. Когда оно рассеивается, я вижу, что из глубин поднялась новая твердь, остывающая прямо на наших глазах.

На ней стоит Никасия, и на лице ее изумление пополам с ужасом.

– Кардан! – зовет она.

Он поворачивается к ней, и уголок его рта приподнимается в улыбке, но взгляд рассеян. Кардан твердо решил доказать Орлаг, что не беспомощен.

Теперь я понимаю, что он спланировал все происходящее. Так же как по плану избавился и от ярма, наложенного мною на него.

За месяц моего заточения в море он изменился. Начал строить планы. И достиг в этом деле успехов, внушающих опасения.

Пока я об этом размышляю, под ногами Никасии вырастает трава, а мягко вздымающиеся холмы покрываются полевыми цветами, и я замечаю ростки деревьев и побеги ежевики, а также и то, что вокруг тела принцессы моря начинает формироваться ствол дерева.

– Кардан! – пронзительно кричит она; кора оборачивается вокруг нее, закрыв тело уже выше пояса.

– Что ты сделал! – вопит Орлаг, а кора поднимается все выше и выше, ствол выпускает ветви, тут же покрывающиеся листьями и нежными цветками. Лепестки уже летят, кружатся и падают на волны.

– Сможешь теперь затопить землю? – спокойно спрашивает Кардан у Королевы Подводного мира, словно не он только что поднял со дна моря четвертый остров. – Послать соленые воды, чтобы отравить корни наших деревьев и превратить наши ручьи и озера в солончаки? Сможешь затопить наши ягодники, пошлешь мерфолков перерезать нам глотки и украсть наши розы? Захочешь ли сделать это, зная, что твою дочь постигнут те же страдания? Давай, попробуй.

– Освободи Никасию, – говорит Орлаг, и в ее голосе звучит горечь поражения.

– Я – Верховный Король Эльфхейма, – напоминает ей Кардан. – И мне не нравится, когда мной командуют. Вы напали на землю. Похитили моего сенешаля и освободили моего брата, которого я заточил за убийство нашего отца, Элдреда, с которым у вас был союзнический договор. Когда-то мы уважали владения друг друга.

– Я позволила себе проявить неуважение, но вы переиграли меня.

– Теперь, Королева Орлаг, у нас будет перемирие – такое же, какое у вас было с Элдредом и Мэб. Или будем жить в мире, или воевать, но знайте, если случится война, я буду беспощаден. Из того, что вам дорого, не уцелеет ничто.

– Очень хорошо, Верховный Король, – говорит Орлаг, и я набираю в грудь воздуха, пытаясь угадать, что случится дальше. – Давайте будем союзниками и не станем хватать друг друга за горло. Отдайте мне дочь, и мы уйдем.

Я выдыхаю. Он мудро поступил, подтолкнув ее к заключению мира, хотя это и выглядело ужасающе. В конце концов, если бы она знала про Мадока, то могла бы и заупрямиться. Лучше довести ситуацию до завершения.

И его план сработал. Опускаю голову, чтобы скрыть улыбку.

– Пусть Никасия останется здесь и будет вашей посланницей вместо Балекина, – говорит Кардан. – Она выросла на этих островах, здесь много тех, кто ее любит.

Улыбка слетает с моего лица. На новом острове с тела Никасии отваливается кора. Интересно, какую игру он затевает, возвращая ее в Эльфхейм. С ней неминуемо вернутся проблемы.

А может, ему хочется таких проблем?

– Если согласна, то может остаться. Ты доволен? – спрашивает Орлаг.

Кардан склоняет голову:

– Да. Я не позволю, чтобы мною управляло море, сколь бы велика ни была его королева. Править должен я как Верховный Король. Но я должен быть и справедлив.

Наступает пауза. Потом он поворачивается ко мне:

– И сегодня свершится правосудие. Джуд Дуарте, ты отрицаешь, что убила принца Балекина, посланника Королевы Подводного мира и брата Верховного Короля?

Не знаю, что именно Кардан хочет услышать. Есть ли смысл отрицать? Если бы смысл был, он не стал бы так спрашивать. Ведь ясно: он уверен, что Балекина убила я. Кардан все продумал. Мне остается только верить, что у него есть план и в отношении меня.

– Не отрицаю, что у нас состоялась дуэль и я в ней победила, – произношу я голосом не столь твердым, как хотелось бы.

Весь народ смотрит на меня, и под их осуждающими взглядами я в какой-то момент чувствую, как сильно мне не хватает Мадока. Орлаг улыбается во весь рот, полный острых зубов.

– Вот мой приговор, – говорит Кардан, и